Когда Шарлотта возвратилась из дамской гостиной, ее окружила толпа смеющихся и негодующих кавалеров, которым она обещала танец. Минуту-другую Алекс наблюдал, как она отмахивается от их умоляющих жестов. «Мой Бог, — подумал он, — она по-настоящему красива».Шарлотта раскраснелась. Она сразу же почувствовала его присутствие. Она знала: он наблюдает, и ей становилось жарко, и она дрожала от возбуждения. Даже сейчас она чувствовала прикосновение его руки, когда он растирал ей ушибленную поясницу. В тот момент, может, и не обратила внимания на это, но сейчас чувствовала, как горит ее кожа. Мысли о его прикосновении вызвали целый поток воспоминаний. Ее переполняло желание снова почувствовать его руки — так, как это было три года назад. Но какое унижение! Он просто забыл эту встречу, даже не заметил, кто в ту ночь был в его объятиях! Разрываемая гневом и желанием, она едва могла думать о чем-либо, хотя ни один из окружавших ее мужчин не заподозрил ее в отсутствии к нему внимания.Неожиданно Алекс показался себе неуклюжим юнцом, стоящим у стены и с вожделением следящим за первой красавицей лондонского общества. Он с отвращением выпрямился и повернулся. Он знал, где живет герцог Калверстилл; незачем утруждать себя состязанием с роем мошек, вьющихся вокруг его дочери. Алекс вытащил из-за карточного стола Брэддона и вызвал свою карету.К концу вечера, проведенного у Брукса, Алекс оказался на целых семьсот фунтов богаче.В три часа ночи в комнате, которую Брукс именовал бархатной, догорали свечи. Темно-зеленые бархатные драпировки, закрывавшие стены, предназначались для того, чтобы день здесь не отличался от ночи и игроки чувствовали себя в некоем вневременном пространстве. Алексу игра скоро наскучила.Он оглядел комнату. Ее заполняли аристократы, удобно расположившиеся в креслах, расставленных вокруг игорных столов. Из всех присутствующих лишь один только слуга, менявший свечи в настенных подсвечниках, выглядел таким же свежим, как и в пять вечера, когда открылись двери заведения. Игроки ослабили сложные узлы своих галстуков или совсем сорвали их в порыве отчаяния. Растрепанные, измученные, они лихорадочно бросали кости или сжимали в руках карты.— Ну что же, милорд, — раздался с другого конца стола голос с ярко выраженным акцентом, — сегодня вы играли великолепно.Алекс повернул голову и спокойно встретил взгляд Люсьена Боша, французского маркиза, живущего в Англии. Бош играл с безрассудным азартом и проигрался.Бош наклонился вперед, опершись ладонями о зеленое сукно ломберного стола.— Вам очень… везет, — с сарказмом произнес он.Алекс пристально посмотрел на него: ломбер — игра, основанная на умении, а не на удаче.— Я верю, месье, — ровным голосом ответил Алекс, — что вы ничего не подразумеваете под своим замечанием. Я мог бы охотно допустить, что мой выигрыш — результат… везения.Последовала короткая пауза. Глаза Боша вспыхнули гневом; он был так рассержен, что едва мог дышать. Он скривил губы.— Милорд, — наконец смог ответить он, — я готов в любое время поставить свое везение в картах против вашего… в любви.В комнате повисла тишина. Игроки за тремя из четырех столов замолчали, напряженно прислушиваясь. Все знали, что сыновей покойного графа Шеффилда и Даунза выслали из Англии из-за пристрастия разрешать все споры кулаками. Александр, кажется, повзрослел, но какой мужчина оставит без ответа подобное оскорбление?Сердце Алекса билось спокойно. Он наклонился вперед — оба мужчины оказались стоящими лицом к лицу, разделенные лишь небольшим пространством. Алекс улыбнулся.— Может быть, месье, — тихо произнес он, — вы завидуете моему успеху у женщин и потому рискуете своей жизнью?Люсьен ответил ему только взглядом. Он чувствовал себя ужасно: он уже совершил непоправимую ошибку. Охваченный азартом, в пылу игры он поставил на кон драгоценность, которую всегда хранил у своего сердца, — кольцо, подаренное ему женой в день их свадьбы.— Милорд, — хрипло произнес он, не обратив внимания на угрозу Александра, которую слышали все. — Я глупец, потому что проиграл кольцо моей жены. А она… ее больше нет, и я должен вернуть его. Не сыграете ли вы со мной еще раз?Алекс отпрянул. В потемневших глазах Боша он увидел отчаяние. Алекс опустил руку в карман и достал кольцо тонкой работы, украшенное сапфиром.— Что на нем написано? — спросил он, поворачивая кольцо к канделябру.Сапфир засверкал, отражая упавший на него свет. «Ом должен стоить тысячу фунтов», — подумал Алекс.— «Toujours a moi», — тихо ответил Бош.— «Навсегда мой», — перевел Алекс.Он бросил острый взгляд на Боша: он видит его сегодня впервые.— Давно вы живете в этой стране? — вдруг спросил он.— Восемь лет, милорд.Должно быть, маркиза погибла под ножом гильотины, подумал Алекс. Он подбросил кольцо и, поймав его, бережно положил перед Бошем.— Вот оно, старина, возьмите. — Под возобновившийся гул мужских голосов он сгреб со стола остальной выигрыш и направился к выходу.Чья-то рука остановила его. Это был Бош: он обошел вокруг стола и теперь стоял перед Алексом — худой, высокий, одетый в черное.— Милорд, — медленно произнес он, — я глупец, оказавшийся у вас в долгу на всю жизнь. Я глуп, но не беден. Пожалуйста, позвольте мне выкупить кольцо.Алекс заметил, что Бош не так молод, как казалось, — вероятно, ровесник ему.— Нет, — коротко ответил он.Бош, выпрямившись, застыл перед ним. «Боже, — подумал Алекс, — французская гордость!» К тому же этот человек ему очень нравился.— Не желаете ли выпить со мной бренди? — предложил он.Губы Боша сжались, но затем он взял себя в руки.— Хорошо, милорд, — сказал он со вздохом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106