– Это тоже отцовское наследие. Впрочем, вы сами знали ее отца.Карлейль не хотел задавать следующего вопроса, но тот невольно вырвался у него:– А почему она согласилась стать моей женой?– Сестра Мария дала ей разрешение вернуться в Шотландию, взяв взамен клятву, что она выполнит одно усло вие, которое состояло в том, чтобы она вступила в брак с человеком, которого Мария посчитала надежным. С вами.– Господи! – в сердцах воскликнул Карлейль. – Уилли Уоллесу есть чем похвастаться, кроме воинских доблестей: он создал новую женщину! Полувоина, полумонахиню, полу... – Он запнулся, не зная, что добавить.– И Мария Плантагенет помогла ему, – заметил брат Уолдеф.Еще один вопрос вертелся на языке Карлейля, и он задал его:– А как получилось, что незаконная дочь Уоллеса стала воспитанницей принцессы Марии?Собеседники остановились у аккуратно подстриженного куста бирючины, монах издал глубокий вздох.– Считайте моей виною, Джон, что я раньше не рассказал вам обо всем. До составления брачного контракта. Но ведь речь шла и о судьбе девушки тоже.– Не пугайте меня, брат. Ответьте на вопрос. Еще один вздох, и Уолдеф проговорил:– Ответ вы носите на пальце правой руки. Карлейль поднял руку и взглянул на кольцо.– Здесь печатка дома Плантагенетов, я знаю. Наверное, оно является собственностью принцессы Марии.– Кольцо принадлежало ее отцу, – сказал монах. – Королю Эдуарду. Его дочь Джоанна, сестра Марии, была матерью Джиллианы.– Святые угодники! – Карлейль понизил голос почти до шепота. – Меня угораздило взять в жены не только незаконную дочку Уоллеса, но и побочного ребенка Плантагенетов.– Надеюсь, вы все-таки не скажете, Джон, – в голосе Уолдефа слышались нотки язвительности, – что заключили плохую сделку.Но Карлейль, казалось, не обратил внимания на его слова. Он смотрел куда-то вдаль невидящим взглядом, пытаясь привести в порядок мысли по поводу того, что только сейчас узнал. Потом повернул голову к брату Уолдефу и... весело рассмеялся.– Вы что? – с некоторым испугом спросил тот.– Да вот пытаюсь представить нашего Уилли и принцессу Джоанну в качестве любовников и не могу... Ну никак не могу! – Он снова покатился со смеху, после чего, став серьезным, добавил: – А что касается, как вы сказали, сделки, то никакая это для меня не сделка. Ни хорошая, ни плохая.Монах тоже заговорил совершенно серьезно:– Не знаю, любил ли Уильям свою дочь настоящей отцовской любовью, а не только как способную ученицу, будущую женщину-солдата, но упрямству и бесстрашию научил. А также – не плакать, не жаловаться и управлять собой. Душою и телом. Однако получать радости от того и от другого не научил. И сам не умел.– А сестра Мария чему научила? – спросил Карлейль. Он снова слушал с напряженным вниманием, ему казалось, что монах порой говорит его собственными словами.– Сестра Мария, – ответил Уолдеф, – любила ее всем сердцем, да мало что могла сделать. Хотя, пожалуй, развила в девушке все хорошее: честность, прямодушие, деликатность. Только не справилась с грехом гордыни и безрассудства. А теперь еще прибавилась страсть мщения, которую, как мы ни пытались, не могли отвести от нее. Но ведь Господь сказал «Мне отмщение, и Аз воздам». Сие означает, Он сам берет отмщение в свои руки. Джиллиана же намеревается действовать вместо Бога.С последними словами брата Уолдефа Карлейль никак не мог согласиться: ведь в шотландских кланах кровная месть была традицией. Но оспаривать Бога не стал. Просто спросил, как бы размышляя вслух:– Чем же еще может она глубоко проникаться, кроме чувства собственного достоинства и чувства мести?И с неохотой, а то и с печалью монах ответил:– Возможно, ничем, Джон. Но из первого чувства проистекают многие другие, хорошие и благолепные.– А вы, брат? Вы любите ее? – спросил Карлейль. И тот ответил так:– Я бы любил ее еще больше, если бы мог не видеть ее навязчивой склонности к отмщению, ее неумения прощать.– Быть может, я смогу научить ее чему-то?– Будьте осторожны, мой друг. Уилли научил ее неплохо обращаться с оружием...– Черт! – выругался себе под нос Карлейль. Который уж раз он слышит подобное предупреждение, и в шутку, и всерьез. Есть над чем задуматься: женат всего три недели, но получается, что может не дожить и до трех месяцев брака.– Спасибо, брат, – сказал он Уолдефу. – Разговор с вами был для меня полезен.– Что ж. – Уолдеф улыбнулся. – Значит, и монах может иногда пригодиться.По дороге из Джедборо к аббатству Мелроуз Джиллиана достала из корзины отцовский меч и с вызывающим видом повесила на перевязи через спину. Брат Уолдеф только вздохнул и закатил глаза к небу. Роберт Брюс нагнулся со своего седла к Карлейлю и, кивая на Джиллиану, произнес с легкой усмешкой:– Что ж, думаю, такую же клетку, как для графини Бьюкен, можно изготовить и для нее...Он говорил об отважной шотландской женщине, которая несколько лет назад, еще при жизни короля Эдуарда, открыто требовала от него, чтобы тот дал согласие на провозглашение Роберта Брюса королем Шотландии. За что король Эдуард велел заключить ее в железную клетку, хитроумно сделанную в форме короны, и повесить все сооружение вместе с ней на одну из башен замка Берик, убирая только на время плохой погоды. Муж шотландской мученицы, Комин Черный, чей старший брат, Комин Рыжий, был в то время вместе с Робертом Брюсом одним из соправителей Шотландии, поклялся убить Брюса, но тот избавился от него первым. А Комин Черный переметнулся в Англию, чтобы оттуда сражаться против Брюса, и, находясь там, даже не позаботился об освобождении своей жены из клетки.Роберт и его приверженцы презирали и ненавидели обоих братьев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89