Спать ему не хотелось — он надел чистые боксерские трусы и растянулся на кушетке со старым номером «Харпер уикли». Перелистывая страницы, он разглядывал иллюстрации: зал выставок в Хрустальном дворце, отель на Пятнадцатой авеню, музей Барнема… Неожиданно Стефен вспомнил восхищение Анны Греймерси-парком. Она полюбит город — будет разгуливать по Бродвею, разглядывая красивые магазины со стеклянными витринами. Он представил, как поведет ее на обед к Дельмонико. А может, на прогулку при луне— на катере по Хадсону… Потом приведет к себе и покажет, какие усовершенствования сделал в своем доме…
Стефен отложил журнал и сел, удивляясь своим мыслям. Он вспомнил, что совсем недавно все, что он хотел от Анны — это несколько ночей любви. И если он изменит тактику, его мечты сбудутся. Он понял, что ей нравится, когда он ее гладит, целует… Прекрасно! Он добьется своего, чего бы это ни стоило.
— Па?
Стефен поднял глаза и увидел проснувшегося Рори.
— Ты почему не спишь, дружище?
— Я хочу тебя спросить… — Рори отодвинул в сторону полог и легко спрыгнул на пол.
— Давай быстро, ну, — проговорил Стефен, когда Рори уселся рядом с ним.
— Я думаю… считается Анна моей мамой или нет? Вопрос сразил Стефена.
— Кто была твоя мама тебе известно!
— Но она уже умерла, а ты женился на Анне.
Стефен склонился к мальчику:
— Я женился на Анне, чтобы избавить ее от возвращения в трюм, как ты знаешь. Это только для ее безопасного пути до Нью-Йорка, а не ради того, чтобы она стала твоей мамой.
Рори пристально посмотрел на него, ожидая дальнейших объяснений.
— Священник не сочетал нас браком, — продолжил Стефен, — так что мы женаты только отчасти. — Он потер руки. «Вот черт, — подумал он. — Это труднообъясним!»
Рори вытянул ноги, изучая голые пальцы.
— Ты с ней спишь?
Стефен глянул мельком на занавеску, за которой спала Анна.
— Конечно, нет! — ответил он, понизив голос до шепота. — У меня своя койка.
— Я знаю, что с ней хотел сделать тот матрос. Тот, которого она убила.
У Стефена свело желудок.
— Ладно, забудь об этом. Выбрось из головы.
— А ты это с ней делал?
Стефен вскочил:
— Ради Бога, Рори! Ты слишком мал, чтобы этим интересоваться!
Рори мрачно посмотрел на отца:
— Я уже знаю…
Стефен устало посмотрел на занавеску. Если бы Анна проснулась, уж она знала бы, что ответить. С другой стороны, ему не хотелось, чтобы она услышала эту беседу.
— Эди и Майк сказали, что ты…
— Никогда не повторяй того, что говорят Эди и Майк. Они ничего не знают.
— Они сказали, что все женатые люди…
— Хватит об этом! — У Стефена от волнения напряглось тело. Он посмотрел на Рори, опустившего подбородок на грудь. Что же ему делать?! — Самое время тебе вернуться в постель.
— Папа, разреши мне спуститься в машинное отделение.
Стефен успокоенно присел на софу, довольный новой темой беседы.
— Тебе туда нельзя спускаться.
— Почему?
— Там жарко, — ответил Стефен, — и опасно.
— Очень хочется, чтобы мне разрешили все осмотреть.
— Я же тебе все рассказал о работе машин! Попробуй все представить… Там длинные шатуны, двигающиеся вверх и вниз, вращающие гребные валы… Все пахнет нефтью. Кочегары все время подбрасывают в печь уголь. Можно увидеть пламя, которое прямо пожирает уголь. Там так жарко, что глаза горят, а рот забит золой.
— Ты это видел? Да?! Стефен кивнул:
— Когда я уезжал из Ирландии много лет назад, за свой проезд я отрабатывал кочегаром.
— Ты там работал?! — спросил Рори с благоговением.
— Да, кочегаром. И надеюсь, никогда больше не переступать порог машинного отделения. — Стефен улыбнулся Рори, думая, как хорошо, когда твой сын восхищается тобой. Он погладил мальчика по голове. Рори встрепенулся под его рукой, как благодарный щенок.
— Как ты думаешь, я буду хорошим боксером, па? Стефен засмеялся:
— Нет, и я не хочу, чтобы ты им стал. Дядя Пэдрейк сказал, что у тебя в школе успехи…
— Папа Анны был владельцем школы.
— Что ты говоришь?! — Так вот чем объяснялось, что девушка из западной деревни может читать и писать, да и по-английски прилично говорит…
— У него школа была дома… Он учил, когда не работал в поле. Он научил Анну с братом ирландскому и английскому, а еще он писал письма за тех, кто не умел писать. У Анны в чемодане пять отцовских книг. Одна — по истории Америки.
— Ну, ладно, ладно. Значит, наша Анна — грамотей.
Рори пробрался в кольцо рук Стефена.
— Па?
— Ну что еще?
— Ты сказал, что есть два вида женщин… Одни хорошие, как моя мама, а другие такие, как Анна.
Стефен окаменел — парнишка, оказывается, только отвлек внимание, усыпив его бдительность, а потом опять свернул разговор на нее.
— Слушай, Рори, — начал он, теряя терпение, — твоя мама, успокой, Господь, ее душу, была даже лучше, чем хорошая. Она была святая! Вот все, что могу сказать. А сейчас в постель, и немедленно — я сказал!
ГЛАВА IX
Весь день Анна провела в каюте, работая над сумочкой для оперы. К концу дня она решила все же спуститься в дамский салон. При ее появлении голоса замолкли — в будуаре повисла тишина. Затихло даже звяканье серебряных приборов и китайского фарфора для чая. Казалось, все внимание присутствующих было обращено к ней. Анна подняла голову и гордо прошла к своему месту под кормовыми окнами. Она была готова ответить на надменные, пристальные взгляды дам, но, к ее удивлению, взгляды были больше любопытствующие, чем враждебные. А несколько дам смотрели даже дружелюбно.
Устроившись на софе, Анна занялась рабочей сумкой. Она вынула батистовую основу, вокруг которой уже пришила цепь из узоров кроше и сделала орнамент. От того, что она стала центром внимания, у нее свело живот и пересохло во рту.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115