Она
безусловно выигрывала на фоне дам, с которыми ему довелось
познакомиться в последнее время и которые при всем их обаянии и
остроумии так или иначе разочаровывали его какой-либо своей
чертой. Преданность кузины ребенку и мужу была мила его сердцу.
Она казалась лучшей среди ей подобных.
Африка вытопила большую часть чопорности, которой мистер
Херд когда-либо обладал. Однако даже знакомство с самыми
прискорбными и дикими проявлениями женской натуры лишь
усугубили его убежденность в безгрешности этого пола. Кое-кто
называл его дон Кихотом, старомодным человеком -- по той
причине, что он не питал симпатии к современному движению
феминисток; его называли также идеалистом, поскольку он
сохранял веру в священную миссию женщины на земле, детскую веру
в чистоту женской души. Женщины, полагал он, облагораживают
нравы, это ангелы-хранители рода людского, вдохновительницы,
матери, защитницы невинности. Ему нравилось думать, что именно
женщина смягчила грубость, с которой прежде относились друг к
другу мужчины, что всякое умаление варварства, всякое
героическое деяние вдохновлено ее нежными речами, ее
побудительным примером. С самой зари истории женщина
противостояла насилию. Как там сказал граф Каловеглиа?
"Воздержанность. Все прочее -- лишь прикрасы". Как точно умеет
выразить мысль этот старик! Воздержанность... Кузина, насколько
он смог проникнуть в ее характер, отвечала этому определению.
Мистер Херд готов был вопреки всему на свете настаивать на том,
что истинная женщина, женщина подобная ей, не способна сделать
ничего дурного.
И вот теперь ему начинало казаться, что она попала в
какую-то беду. Но почему же не позволить ему помочь? Он просил
ее поскорее ответить на записку. Что ж, возможно ответ придет с
вечерней почтой.
Немного все-таки раздосадованный, он положил в пепельницу
окурок, намереваясь отправиться в спальню, чтобы переждать в
ней самые жаркие часы. В конце концов, есть же у человека
обязательства перед самим собой: n'est-ce pas? И тут в дверь
постучали.
Вошел Денис. Лицо его под широкими полями шляпы рдело от
жары. На нем был легкий фланелевый костюм, впрочем, пиджак он
нес перекинутым через руку. В другой руке -- большой пакет.
Денис выглядел олицетворением здоровья.
Мистер Херд, вставая, окинул его критическим взглядом. Он
вспомнил катание на лодке, скалу самоубийц, этот черный,
зловещий утес, вспомнил мысли, возникшие у него в тот день.
Способен ли подобный юноша покончить с собой? Определенно нет.
Может быть Кит ошибся? А граф Каловеглиа -- он тоже?
По-видимому. Никакого трагизма в Денисе не наблюдалось. Жизнь
переполняла его. Какие бы невзгоды ни одолевали юношу до сей
поры, ныне они явно были забыты.
-- Я завтракал с Китом, -- начал Денис. -- Он заставил
меня рассказать ему сказку.
-- Присядьте, выпейте кофе. Вы очень рано выходите из
дому.
-- Он сказал, что хочет поспать после завтрака. И прибавил
еще пару-тройку приятных вещей.
Ага, подумал мистер Херд, Кит действует в духе того, о чем
говорил в лодке, старается быть с ним поласковее -- молодец.
-- Я уверен, -- сказал он, -- что Кит разговаривал с вами
ласково.
-- Ласково? С ним говорить все равно что с землетрясением.
Он сказал, что мне следует управлять моими рефлексами. Обозвал
меня блуждающим эхо. Сказал, что я амеба в человеческом
облике...
-- Амеба? Это кто же такая?
-- Существо, плавающее туда-сюда, пытаясь прилепиться к
кому-то, кого она не может найти.
-- Я понимаю, что он имел в виду. Что-нибудь еще?
-- Сказал, что я хамелеон.
-- Хамелеон?
-- Хамелеон, которому необходимо влияние достойной
женщины. После чего всучил мне вот эту коробку кубинского
шоколада, видимо для того, чтобы я не расплакался. Попробуйте!
Он далеко не так гадок, как выглядит.
-- Спасибо. Хамелеон. Как сказал бы Кит, это действительно
интересно. Я видел тысячи хамелеонов. Диковинные существа.
Висят на хвостах и жмурятся. Позвольте-ка я разгляжу вас как
следует, Денис. Нет, никакого сходства не наблюдаю.
-- По-моему, он хотел сказать, что я перенимаю окраску
других людей, а своей не имею. Потом он велел мне пойти и убить
кого-нибудь.
-- Я бы не стал этого делать, Денис, -- рассмеялся
епископ. -- Убийства так ужасно вульгарны.
-- Сказал, что это обратит меня в мужчину. Видимо, забыл,
что я еще не достиг его возраста.
-- Лучше и не напоминайте ему! Еще что-нибудь он вам
посоветовал?
-- Ничего нового. Сказал, что я ошибаюсь, обращая внимание
на то, что говорят и делают люди, и что мне следует на время
забыть о человечестве, искусстве, книгах и тому подобном. Ну,
вы же знаете его разговоры! Сказал, что если я найду контакт с
природой и все нужное мне обдумаю сам, вместо того чтобы
прислушиваться к людям, то это укрепит мою личность.
Посоветовал почаще сидеть среди скал в полночь и в
послеполуденный зной, беседуя с духами земли и воздуха. Это-де
позволит мне видеть мир таким, как он есть. Думаю, он по-своему
прав. Так что я попросил его сию же минуту отправиться со мной
в горы, чтобы там соприкоснуться с первичными Силами. Он
ответил, что высоко ценит мою отвагу, но тащиться в горы в
такую жару -- он скорее сгорит в адском пламени, чем полезет
туда. Именно так и сказал. И вообще ему хочется спать. Староват
он уже для таких приключений.
-- По-моему, очень разумно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161