-- добавил он.
-- В каком?
-- Я говорю о поэтической вольности, допущенной Перрелли,
не упомянувшем о сирокко.
-- Можете мне поверить, она потребовала от меня большой
дополнительной работы. Пришлось вплотную заняться этим
вопросом. Я свел в таблицу не менее пятидесяти семи
разновидностей сирокко. По большей части это названия, которыми
пользуются моряки, плюс некоторое количество архаических.
Пятьдесят семь вариантов. К настоящему времени у меня написано
о южном ветре двадцать три тысячи слов.
-- Объемистое примечание, -- рассмеялся епископ. -- Я бы
назвал его изрядным куском книги.
-- Мои примечания придется печатать мелким шрифтом.
Собственно, я подумываю о том, чтобы выделить все, что касается
южного ветра в особое приложение. Вы думаете, я написал слишком
много? Но такое количество слов вовсе не находится в
диспропорции с предметом. Разве южный ветер не составляет
изрядного куска непентинской жизни?... Смотрите-ка! Облако все
же надумало двинуться в нашу сторону. Опять посыплется пепел.
Как видите, сирокко...
Тем временем террасу заполнила людская толпа. Вечернее
солнце уже заволоклось буроватой дымкой. Пепел движется быстро.
Вскоре он начал мягко опускаться на остров.
Что было делать? Памятуя о предыдущем опыте, все
склонялись к тому, что следует немедленно устроить второй
крестный ход. Того же мнения придерживался и "парроко". Однако,
ради проформы он отправил доверенного посланника, которому
надлежало выяснить мнение мистера Паркера, отрешенно сидевшего
в кабинете, уставясь в незаконченный Финансовый доклад. С
достойной всяческих похвал готовностью Консул собрал воедино
разбредшиеся мысли и основательно обдумал заданный ему вопрос.
Нет. По благом размышлении он высказался против идеи
крестного хода. Обладая приобретенным на разных континентах и в
самых разных обстоятельствах обширным опытом по части повторных
ставок на одну и ту же кобылу, мистер Паркер не считал разумным
снова рассчитывать на благосклонность Святого. Так можно все
испортить, сказал он. Лучше подождать до утра. Если опять
навалит столько же, сколько в прошлый раз, опыт возможно и
придется повторить. Но не сейчас! Он допускает, что делать
что-то надо, но столь безответственная игра на репутации
Святого представляется ему опасной.
Его Преподобие, на которого эти соображения произвели
должное впечатление, решил с полчаса обождать. И вновь
оказалось, что Представитель республики Никарагуа подал
чрезвычайно резонный совет. В тот миг, когда солнце опустилось
в море, пепел вдруг перестал падать. Никакого вреда он
причинить не успел.
Попозже ночью можно было наблюдать еще одно явление
природы. Началось бурное извержение вулкана. Казалось,
гигантский факел воздвигся в небесах. Потоки лавы стекали по
горным склонам, окрашивая небо и море в багровые тона.
Непентинцев это зрелище успокоило. Демон наконец отыскал
выход -- теперь все стихнет. И пепла больше не будет. То
обстоятельство, что огненный потоп поглотил целые деревни, что
в эту минуту выжигаются виноградники, что сотни невинных людей,
отрезанных жгучими реками, поджариваются заживо, островитян не
волновало. Оно лишь доказывало то, что им и так давно было
известно: на материк юрисдикция их Святого покровителя не
распространяется.
В каждой из этих деревень имеется собственный Святой,
прямая обязанность которого -- предотвращать такого рода
несчастья. Если он по неумению или по тупости не способен
выполнять свой долг, нет ничего проще, чем избавиться от него,
-- Святые целыми дюжинами маются без дела, выбирай не хочу!
Думая об этом, островитяне испускали вздохи огромного
облегчения. Они желали долгих лет жизни своему Святому
покровителю, причин для недовольства которым не имели. Их
посевам и жизням ничто не грозит и большое спасибо за это
Святому мученику Додеканусу. Он любит свой народ, и народ его
любит. Настоящий покровитель, достойный своего звания -- не то
что эти неотесанные ублюдки с материка.
ГЛАВА XL
Мистер Херд только что покончил с ранним итальянским
завтраком. Проникнутый чувством глубокого довольства, он сидел
над чашкой кофе и курил, глядя по-над зеркальной гладью моря на
вулкан, пиротехнические эффекты которого вчера не давали ему
заснуть до позднего часа. Наступает еще один ослепительный
день! Каждый из них горячей предыдущего, только ветер всегда
остается неизменным! Через несколько минут он на час-другой
укроется в своей прохладной и темной спальне.
Один пустяк никак не шел у него из головы. Он так и не
получил ответа на записку -- записку с выражением дружеской
озабоченности, оставленную им вчера на вилле "Мон-Репо". Он
хоть и мало знал кузину, а все же невольно тревожился. Такая
одинокая в своем домике, возможно, страдающая -- и слишком
гордая или застенчивая, чтобы пожаловаться. Да и рассказ
мистера Эймза разбередил его душу. Почему она выглядела, будто
призрак? Что это может значить? Библиограф человек явно
здравомыслящий, ничуть не склонный отдаваться игре воображения.
Мистер Херд чувствовал, что между ним и этой одинокой женщиной,
которую, похоже, все здесь любили, установились неощутимые,
подспудные токи взаимной приязни. Она отличалась от обычных
женщин, такую женщину мужчина не может не уважать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161