— Да, у Мойры есть этот дар. После смерти моя мать неоднократно являлась ей.
— Привидение? — Алистер не мог сдержать улыбку.
— Да. И она сообщила о приезде принца.
— Все знали о приезде твоего принца. Даже его враги.
— Но она также сказала о том дне в Гленфиннане прошлым августом, когда было поднято знамя восстания, Это был замечательный день.
Зная, насколько шотландцы суеверны, Алистер не хотел обижать Изабо насмешками, однако сам он никогда в это не поверит. Мойра пыталась лишить его присутствия духа, сверля этим безумным взглядом. К тому же сейчас у Алистера были дела поважнее.
— Изабо, мне очень жаль, что ты не хочешь, чтобы про нас узнали. Но теперь они знают, и тут ничего уж не поделаешь. Если они сохранят мне жизнь до того, как я поведу тебя к алтарю, мне хочется, чтобы ты была честной до конца.
Он улыбался с такой нежностью, что сердце у нее перевернулось. Но лежа голой на спине с таким же голым Алистером Кемпбеллом, лежащим сверху… нет, она не так представляла себе предложение о браке. По крайней мере для нее, Изабо, все было не так просто.
— Изабо, посмотри на меня, — насмешливо сказал он. — Ведь ты не колеблешься?
— Не знаю. Может быть.
Алистер нахмурился.
— Ты же не думаешь, что я лег бы с тобой, не имея намерения жениться?
— Не знаю. Возможно.
— Изабо! Ты не можешь спать с мужчиной и потом не выйти за него.
В серых глазах мелькнул вызов.
— А разве ты женился на всех женщинах, с которыми спал, Алистер Кемпбелл? Или ты хочешь уверить меня, что до сегодняшней ночи оставался девственником?
Алистер с изумлением смотрел на нее.
— Конечно, нет. — Он слегка покраснел, досадуя на себя за это. — Мне тридцать лет, Изабо. Неужели ты думаешь, что я так долго сохранял невинность?
— Я бы очень удивилась. А как насчет других твоих побед? Все отказали, когда ты просил их выйти за тебя?
— Я не делал предложения ни одной женщине, — торжественно заявил он. — Никому, кроме тебя.
— Что, у них уже были мужья, или все были проститутками? Отчего ты не хотел жениться?
— Это не твое дело, — нахмурился он.
— Но я хочу знать, — упрямо ответила Изабо. — Почему я должна выйти замуж, переспав с тобой, а другие нет?
Он погладил ее пылающую щеку, нежно провел рукой по груди. На этот раз она не стала возражать, только вздохнула и закрыла глаза.
— Потому что я люблю тебя, — сказал он. — Люблю так, как никогда и никого не любил, Изабо. Обнаружив письмо, которое ты оставила на подушке, я понял, что и ты меня любишь. Ты завладела моим сердцем и разбила его.
— Я и правда люблю тебя, — прошептала она. — Так люблю, что у меня болит вот здесь. — Она прижала ладонь к сердцу.
— Тогда отдайся мне!
— Я уже это сделала! Прошлой ночью. Или ты забыл?
— Забыл! Я никогда не забуду, что случилось прошлой ночью. До сих пор у меня ничего прекраснее не было.
Но теперь, Изабо, я прошу твоей руки…
— Я не могу! — закричала она.
— Успокойся, дорогая. — Алистер положил голову ей на грудь, а когда через какое-то время посмотрел на Изабо, в ее глазах были слезы.
— Значит, всему виной моя преданность королю. Неужели это может встать между нами?
— Да, — прошептала она. — Это и остальное.
— Твой брат Робби?
Она молча кивнула, и на подушку скатилась слезинка.
— Разве ты не знаешь, что я чувствую твою боль? — вздохнул он. — Когда ты испугана, обижена или расстроена, я чувствую это вот здесь. — Он приложил ее руку к своему сердцу.
— Я должна подумать, — сказала она. — Дай мне время.
— Хорошо. Я попытаюсь быть терпеливым.
Когда они сошли вниз, там были только Элис и Мойра. В кухне повисла настороженная тишина, но Изабо без промедления направилась к столу и взяла лепешку.
— Не ела таких вкусных лепешек с тех пор, как покинула дом, — весело сообщила она. — Их умеет печь только Элис.
Та с мешалкой стояла у большой кастрюли с овсяной кашей. На лице неодобрение.
— Тогда ешь, — сказала Элис, не поворачиваясь. — Ты сильно похудела.
Алистер сел за стол, намазал лепешку толстым слоем масла и медом, чувствуя на себе взгляд желтых глаз. Мойра стояла в углу кухни. Нелепая фигура с болезненными руками, с искривленной спиной, отчего старуха казалась на несколько дюймов ниже, чем была на самом деле. Алистер бы посочувствовал несчастной женщине, если бы не жгучая ненависть в ее глазах. Соблазнитель их Бо, еще одно преступление, в котором он повинен.
Он снова любил ее до того, как они покинули комнату. Со всей силой и нежностью, быстро поняв, что заниматься любовью или только переспать с женщиной не одно и то же. Ничто из прошлой жизни не подготовило Алистера к тем чувствам, которые обуревали его, когда он держал Изабо в объятиях. С этим не мог сравниться даже его пылкий юношеский опыт. К своему ужасу, он вдруг осознал, что его тело и сейчас реагирует на нее. Алистер поспешил направить внимание на что-нибудь другое, и один вид недоброжелательных женщин почти вернул ему спокойствие.
Изабо, сидевшая напротив, озорно улыбалась, и он подумал, не читает ли она тоже его мысли. Она впервые была в собственной одежде и прекрасно выглядела в голубом платье, которое подчеркивало цвет ее глаз и волос. Конечно, облегающие штаны делали ее весьма соблазнительной, но платье Сьюзен, которое та дала ей в Данлосси, или домотканая хламида, которую она носила до вчерашнего дня, были просто ужасными. Какое наслаждение видеть ее бодрой и веселой. Хорошо бы эти женщины сочли, что именно он завлек ее к себе в постель, и не перенесли свое неодобрение на Изабо.
Не успел Алистер подумать об этом, как она вдруг заявила:
— Прежде чем вы станете обвинять в случившемся Алистера, позвольте вам сказать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71