Она достигла своей цели, и Барк почувствовал желание подбежать к Элис, вырвать шитье из ее рук и хорошенько тряхнуть эту маленькую негодницу, которая доводила его до бешенства.Но прежде он решил выяснить, почему на лице девушки появилась легкая хмурая тень.Когда Альфред позвал всех на чай, она встала и вошла в помещение, Барк последовал за ней и подобрал небольшой квадратик вышивки. На короткий миг усмешка коснулась его губ.Альфред поставил на стол большой чайник и рядом огромную тарелку с желтым пирогом. Желтый пирог был универсальным блюдом в Эдамленде. Он всегда появлялся во время первого перерыва, во время четырехчасового чая, на ужин и во всех остальных случаях жизни. Большой, слоистый, украшенный иногда виноградом, иногда другими фруктами, но всегда толстый, шафранового цвета и очень сытный.Элис отрезала себе небольшой кусочек и положила на тарелку. Профессор уронил свою порцию, увлекшись разговором с инженерами, а затем, как это всегда бывало, и вовсе забыл поесть. Барк Уолш с аппетитом ел свой большой кусок пирога и пил чай чашку за чашкой.– Вы пьете чай, как настоящий австралиец, – заметила Элис.– Да, австралийцы имеют преимущества в чаепитии, – ответил он на ее реплику.– Вы всегда все перевернете, что я ни скажу.– Разве вы ожидали от меня чего-то другого?Ланс и Пол улыбались ей. Во взглядах многих из мужчин читалось желание заговорить с ней.«Почему я держусь в стороне от этих людей, – спросила себя Элис, – почему я все время общаюсь с человеком, который только хочет оскорбить и унизить меня?»– Вы убедились, что я могу делать красивые швы? – спросила она с издевкой.– Я видел вас с иголкой и ниткой в руках, и вы походили на знатока своего дела, орудующего крюком для мяса. Я вижу, Элис, вы не очень-то искушены в домоводстве, как и в других предметах, преподаваемых в корреспондентской школе.– Откуда вы знаете?– Я это прочитал, – ответил он.– Прочитали?– В старом письме, которое прислала школьная администрация.– И вы совали нос в чужие дела? – возмутилась Элис.– Я не совал нос в чужие дела, как вы изволили выразиться. Просто ваш отец искал для меня стол. Когда он его нашел, то начал выгребать оттуда старые бумаги. Старое школьное письмо развеселило его бесконечно, и он дал мне его почитать.– Но вас-то оно уже не развеселило, – сказала Элис. – Вам, конечно, следовало бы сказать: «нас» оно не развеселило.– Это почему же?– Разве это не прерогатива королевской семьи? И разве вы не король здесь?– Не знаю. Я никогда не принадлежал к королевской семье. Но в качестве свергнутой принцессы вы могли бы посвятить меня во все тонкости придворного этикета.Возникла небольшая пауза, и Элис положила еще кусок желтого пирога себе на тарелку, хотя больше не хотела есть.– Вы намерены раскрошить весь пирог на кусочки, пока обдумываете достойный ответ? Но я должен вам сказать, что, так как я держу руку на пульсе всего проекта, то сюда входит и этот домашний пирог. Другими словами, мне не нужно здесь бессмысленных растрат.– Мне запрещено даже есть?– Конечно же, нет, незачем срывать свою злость на пироге компании…– Я не срываю зло, просто хочу еще пирога, – упрямо произнесла она.– Хорошо. Начинайте есть.– И буду! – ответила Элис.Барк остался сидеть и смотрел, как она ела огромный кусок пирога, половина которого могла бы насытить проголодавшегося школьника.Чтобы пропихнуть его, девушке пришлось выпить очень много чая. Она глотала, давилась и снова глотала. Все это время он сидел возле нее. О, как она ненавидела этого человека!Обед уже начал потихоньку приближаться ко времени полуденного чая. Элис, наконец, покончила с пирогом и отправилась прямиком к себе в комнату.Профессор был занят с инженерами. Он сказал, что будет работать допоздна. Элис села и начала перелистывать страницы журнала, как вдруг до ее слуха донеслись звуки граммофона. Заслушавшись, девушка заснула прямо на веранде.В горах темнота наступала очень быстро, и если уж наступала, то настоящая чернильная слепая тьма. Это происходило отчасти оттого, что здесь не было огней – только свет далеких звезд. Но зато каких звезд! Конечно, звезды не такой величины, как она видела однажды на каникулах у Барьерного рифа, но острые, кристально чистые. Не было ни одной звезды, которая сияла бы смутно и расплывчато.Около нее послышалось какое-то движение. Элис обернулась и увидела мистера Уолша.Она ждала какого-нибудь саркастического замечания в свой адрес и сознавала, что вполне заслужила это, поскольку сама начала словесную дуэль.Вместо этого он спросил:– Вы не скажете, где Южный Крест?Она нашла две звезды Большой Медведицы, которые находились на одной линии с Полярной звездой, и показала ему на сияющий Крест.– Это ваш первый визит в Австралию, мистер Уолш?– Да, мисс Эннан.– Вам нравится здесь?– Я здесь всего четыре дня.Элис смутилась. Ей показалось, что даже когда она старается, то все равно говорит что-то не то этому человеку. Однако он тут же задал вопрос, показавший, что он не всегда бывал таким едким в разговоре.– Какое здесь сейчас время года? Сколько мы будем ждать теплой погоды?– Все зависит от капризов погоды. Лето может здесь задержаться, но осень переходит в зиму внезапно.– Вы, конечно, преувеличиваете, я вижу.– Да, – сказала она несколько с опаской, – но есть вещи, которые надолго врезаются в память.– Какие, например?– Например, что надо оставлять пробку в трубке, вбитой не слишком сильно, чтобы вода не замерзла в трубах, нельзя также оставлять стирку на вечер.– Я вижу, вы хорошо усвоили уроки гор, если ничего больше не удалось, – сказал он, но тут же добавил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51