Каблучки ее сердито стучали по деревянному полу. Распахнув дверь, она оглянулась через плечо и жестом дала понять Кинкейду, что ему следует покинуть этот дом.
Но он не двинулся с места. Он по-прежнему стоял посреди гостиной и молча ее разглядывал. Через несколько томительных секунд она пришла к выводу, что он не просто занимает большую часть комнаты – от него исходят магнетические волны, воздух пульсирует вокруг его тела, и тут же вспомнила, каким она увидела его сегодня утром – нагим и прекрасным. Она моргнула, стараясь поскорее отогнать недостойные леди воспоминания.
– Я бы не назвал Оливию Фонтейн своим другом, – примирительно произнес он.
– Я полагаю, это потому, что вы больше, чем просто друзья. – Виктория сама не заметила, как руки ее нервно сжались в кулаки при этих словах.
Кинкейд покачал головой и потер шею, словно у него заныли мышцы. Губы его неожиданно расплылись в мальчишеской улыбке.
– Что ж, все мы иногда ошибаемся.
– Наверняка так говорит каждый преступник, пойманный с поличным, – холодно отозвалась Тори, не желая самой себе признаться, что сердце ее начало биться чаще при виде этой улыбки. Он, несомненно, опасен.
– Поверьте, когда я пришел туда вчера вечером, я вовсе не собирался сводить близкое знакомство с кем-либо из обитателей дома. – Он смущенно потер щеку.
– О да. – Тори улыбнулась, – Разумеется, большинство мужчин ходят к Оливии только затем, чтобы поболтать о пустяках.
– В любом случае я никогда не навязываю женщинам свое общество против их воли.
Единственным ответом на эту реплику были насмешливо поднятые брови.
– Один из моих друзей пригласил меня…
– Ах вот как! Значит, это он во всем виноват?
– Так и есть. – Спенс замолчал и некоторое время внимательно вглядывался в лицо Тори, будто пытаясь угадать, что она прячет под маской сдержанной леди с безупречными манерами. Словно он знал, что ей есть что скрывать. – Мисс Грейнджер, не знай я, что это невозможно, я подумал бы, что вы ревнуете.
– Что?! – Тори пришла в ярость от такой наглости и одновременно удивилась его проницательности. – Ах вы, высокомерный, самоуверенный…
– Не надо так много слов, леди. Но знаете, вы так прелестны, когда сердитесь. – Он придвинулся еще ближе. – Ваши щечки заалели, как розы.
– Не разговаривайте со мной, как со школьницей! – Тори отступила на шаг.
– О нет, вы не школьница. Вы женщина. – Взгляд его нарочито неторопливо скользнул с ее окрашенных румянцем щек на блузку, под которой от учащенного дыхания грудь поднималась весьма заметно. Потом Кинкейд снова взглянул ей в лицо, – И очень красивая женщина, должен сказать.
Тори задохнулась и вдруг напряглась, словно он коснулся ее груди не взглядом, а рукой.
– Мне безразличны ваши слова, – заявила она, отступая. Хорошо бы это было правдой, а то от его близости и бог знает от чего еще у нее мысли путаются в голове. – Советую вам испытать свое очарование на ком-то, кто не знает, насколько вы порочны.
– А вы, выходит, знаете? – Кинкейд неумолимо придвигался к ней. – Вы все обо мне знаете? И кто же я? Негодяй, насилующий невинных женщин после завтрака, обеда и ужина?
– А я должна поверить, что вы милый, наивный паренек, которого соблазнила дурная женщина? – Тори растерялась – отступать дальше было некуда. Ее спина коснулась стены.
Он улыбался и подходил все ближе. Теперь их разделяло всего несколько дюймов, и она могла разглядеть каждую точку в его золотистых зрачках. Как он близко… Слишком близко!
– Когда я был ребенком, я обычно старался читать не те книги, что мне советовали родители, а те, что находил я сам, а они считали дурными.
– Это меня не удивляет, – бросила Тори, пытаясь продвинуться вдоль стены и тем самым ускользнуть от опасной близости. Но Кинкейд пресек ее попытку сбежать, опершись рукой о стену над ее плечом.
– Однажды в кабинете моего отца я нашел книгу в яркой обложке и с многообещающим названием. Я спрятал ее под рубашкой и убежал в холмы, неподалеку от дома – там никто не мог меня видеть.
Это невозможно, невыносимо! От его большого тела исходил жар. И этот огонь не просто согревал ее, он порождал где-то внутри ее ответное горение. Еще немного – и огонь поглотит ее, и она попадет в ад…
– Я ожидал, что в книге будет много стрельбы, погонь и… – он усмехнулся, – красивых женщин.
– Мистер Кинкейд, – предостерегающе проговорила Тори, одарив его взглядом, который многих наглецов до него обратил в бессловесные статуи.
Но этот только подмигнул и продолжил:
– Содержание оказалось несколько иным, но книга увлекла меня. Я читал ее тайком, прятал под кроватью…
Она чувствовала его дыхание на своей щеке – теплое и свежее, как трава после дождя.
– Только дочитав почти до конца, я сообразил, что мой отец наклеил обложку от какой-то глупой книжки на «Одиссею» Гомера.
Его глаза сияли. Они притягивали ее, как лампа мотылька. Такие глаза – гибельная ловушка для женской души.
– Я пытаюсь вам объяснить, что иногда, чтобы разобраться, что же перед вами, нужно время… И что обложка не всегда совпадает с содержанием.
– Когда мой отец давал мне читать книги, ему не приходилось переклеивать обложки, и я всегда знала, что именно читаю, – сердито пробурчала Тори.
– А когда вы слышите, что мужчина проводит время с дурной женщиной, вы сразу же можете точно сказать, что он за человек?
– Нетрудно понять, что вы собой представляете. – Она вздернула подбородок. – Достаточно увидеть, как вы ведете себя здесь и сейчас.
– И как же я себя веду? – Он наклонился, и его губы чуть коснулись кончика ее вздернутого носа. – Как мужчина, который встретил красивую женщину?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95