И я не собираюсь истратить свой шанс впустую и приглашать тебя на какой-либо другой танец, кроме вальса.
Она вздернула голову.
— Меня совершенно не волнует, со сколькими женщинами ты танцевал.
— Я уверен, что в твоем лице нашел партнера, с которым рожден танцевать.
— Какие красивые слова!
— Ты не представляешь насколько прекрасна ты для меня.
Лаура только фыркнула.
— Тебе так идет твое светло-зеленое платье.
Она облизала губы.
— Побереги свои комплименты для других женщин.
— Все другие женщины — ничто по сравнению с тобой.
У нее округлились глаза.
— Неужели твои другие партнерши поддаются на такую напыщенную лесть? Он вздохнул.
— Скажи мне, что я должен сделать, чтобы покорить тебя, моя любовь? Скажи мне, как мне убедить тебя, что мне нужна только ты?
Она раскрыла рот, желая отделаться от его настойчивости. Но у нее пропал голос, когда она посмотрела в его глаза и увидела в них любовь — к ней и только к ней.
Лаура ощущала то же самое чувство, оно наполняло их обоих, связывало золотыми цепями. Но она сопротивлялась, как будто течение, которое несло их навстречу друг другу, могло завлечь ее в смертельный водоворот.
Юбка Лауры светло-зеленого шелка задевала ноги Коннора, искушая его сорвать с нее одежды и воспламеняя в нем страсть к длинным, изящным ногам, скрытым под тканью. Губы Лауры раскрылись, и из них вырвалось теплое, нежное дыхание. Она крепко вцепилась пальцами в его плечи, опустила взгляд на его губы, и Коннор почувствовал, что ее оборона слабеет.
Поцелуй меня, Коннор.
Он услышал ее голос, беззвучно произносивший слова в его мозгу. На короткое мгновение ему захотелось подчиниться, привлечь ее к себе и поцеловать. Но он знал, что тем самым вызовет в переполненном зале скандал, и за один неосторожный момент ей придется расплачиваться вечным унижением.
Он сделал глубокий вдох и попытался думать о чем-либо другом.
Музыка обрушилась на зал финальным крещендо. Замерли последние звуки. Танец кончился, а он все еще держал ее в своих объятьях. Лаура смотрела на него, и в ее глазах светилось желание.
— Как правило, джентльмен в конце танца отпускает свою партнершу, мистер Пакстон.
При звуках голоса Филиппа Гарднера Лаура выскользнула из объятий Коннора и, отступив от него, нахмурилась, неожиданно вспомнив, что они не одни. Напротив, они находились в самой середине танцевального зала, окруженные тремя сотнями других гостей. А ей захотелось, чтобы Коннор поцеловал ее! Боже правый, этот человек обладает просто чудовищной способностью заставить ее забыть обо всем на свете!
— Насколько я понимаю, этот танец вы обещали мне, — сказал Филипп, схватив Лауру за руку, как будто собирался оттащить ее от Коннора.
Лаура смотрела на напряженное лицо Филиппа, потрясенная яростью, которую увидела в его глазах.
Коннор взял Лауру под другую руку.
— А мы как раз собирались идти ужинать.
— Боюсь, вы ошиблись, — заявил Филипп. Лауре казалось, что ее сейчас разорвут пополам. — Она ужинает в полночь со мной.
На губах Коннора заиграла ледяная улыбка.
— А вам не пришло в голову спросить у леди, хочет ли она ужинать с вами?
— Мы с мисс Салливен обо всем договорились, мистер Пакстон.
— Правда?
— Истинная правда, — ответил Филипп, больно сжимая руку Лауры своими длинными пальцами.
У Лауры по спине побежали мурашки. Филипп вел себя так, как будто она была его собственностью.
— Прошу вас, отпустите руку леди, — сказал Коннор тихим спокойным тоном, от которого Лауру бросило в озноб.
Филипп отдернул руку, как будто в него попала молния. Смесь страха и негодования превратила его лицо в неподвижную маску.
— Филипп, я обещала Коннору, что пойду ужинать с ним. Но, может быть, вы захотите к нам присоединиться?
— Присоединиться?! — Филипп посмотрел на нее так, как будто она лишилась разума. Лаура нахмурилась.
— Вот именно.
Филипп поправил на себе черный шелковый жилет.
— Я предпочитаю ужинать позже.
Лаура почувствовала укол, хотя понимала, что шпилька предназначалась Коннору.
— Надеюсь, мы с вами потанцуем после того, как вы поужинаете. — И Филипп, не дожидаясь ответа, направился прочь.
Она никогда не видела его таким. «Нет, он сегодня определенно груб», — подумала Лаура, потирая руку в том месте, где крепкие пальцы Филиппа оставили красные пятна на коже под белыми кружевами рукава.
Коннор посмотрел на ее руку, затем взглянул на Филиппа, сощурив синие глаза. Казалось, он взглядом способен заморозить воду.
— Мне не нравится, как он прикасался к тебе.
Едва эти слова сорвались с губ Коннора, как из-под полы фрака Филиппа показались концы подтяжек, и с него начали сваливаться штаны. Но Филипп, задравший нос, ничего не заметил.
— Филипп! — окликнула Лаура, чтобы предупредить его.
Филипп повернулся, сложив губы в надменную ухмылку.
— Уж не передумали ли вы, Лаура? Иными словами, не вернулся ли к ней здравый смысл?
Лаура вздернула подбородок.
— Нет. Но мне хотелось бы заметить…
Филипп махнул рукой, обрывая ее.
— Потом поговорим.
— Надменный ублюдок, — прошептал Коннор, нацелив ледяной взгляд на Гарднера.
Филипп повернулся, и его штаны сползли до лодыжек, открывая взорам публики мешковатые белые кальсоны. Все головы обернулись к нему, леди охнули, мужчины усмехнулись.
— Что за… — Филипп сделал шаг, споткнулся и повалился на пол, ударившись руками и коленями о полированный дубовый паркет. Его упрятанный в кальсоны зад выпячивался вперед, как стойка палатки.
Раздавшиеся кое-где смешки быстро переросли в волну оглушительного хохота, прокатившуюся по залу.
— Господи помилуй!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109