Боже, помоги ей! Когда он улыбается, зима сменяется теплыми летними днями. Когда он прикасался к ней, она верила в волшебство. И несмотря на самые лучшие намерения, в ней проснулась мысль — если все, что она когда-то считала невозможным, в каком-то смысле возможно?
— Пора идти. — Она высвободила свою руку и сжала пальцы в кулак, надеясь сохранить тепло, оставшееся от его прикосновения. — Отец ждет нас.
Глава 17
Коннор привык к веселым обедам. В кругу его семьи застольная беседа лилась с такой же легкостью, как весеннее вино из бочонка. За столом Салливенов все было по-другому. Он обмакнул кусок омара в соус из масла и белого вина, внимательно глядя на женщину, сидевшую напротив. Пламя свечей освещало лицо Лауры, удлиняя ее черные ресницы.
Хотя обед был превосходным, Лаура едва прикасалась к устрицам, и сейчас водила маленьким кусочком омара в соусе по своей тарелке. Она сохраняла молчание, сидя, как прекрасная статуя, пока Коннор парировал каждый выпад ее отца, сочиняя детали своего выдуманного существования.
Лаура подняла темные брови, бросив на Коннора взгляд, как будто смотреть на него было запретным удовольствием. Выражение ее лица смягчилось единственный раз, когда их взгляды встретились. Коннор увидел в ее глазах тепло, любопытство и желание, которые давали ему надежду и силу.
— Вы даже не представляете, как мы с Лаурой были удивлены, когда Коннор явился посреди ночи. — Софи отпила воды из бокала. — Я даже не могу припомнить, когда в последний раз его видела.
— Странно, — произнес Дэниэл, рассматривая Коннора, с любопытством и подозрением. — Не припоминаю, чтобы кто-нибудь из вашей семьи когда-нибудь бывал в Бостоне.
— Конечно, вы не можете помнить, — вмешалась Софи, прежде чем Коннор успел раскрыть рот. — Я навещала их в Англии. Пакстоны — мои родные со стороны бабушки по линии матери. Коннор — мой кузен, сын Блейка. Вы помните Блейка?
Дэниэл нахмурился, глядя через стол на Софи.
— Нет, боюсь, что не помню.
Лаура тоже смотрела на тетю, затаив дыхание.
— Бедняга умер несколько лет назад. Кажется, от тифа. Вся семья умерла, кроме Коннора. В то время он занимался исследованиями в Ирландии. — Софи взглянула на Коннора, улыбка маскировала ее беспокойство. — Он — последний из Пакстонов.
Дэниэл вертел бокал с вином, и хрусталь отражал свет свечей в канделябрах.
— И что же привело вас в Бостон, мистер Пакстон?
— Ну, он приехал… — начала было Софи.
— Я приехал, чтобы познакомиться с вашей дочерью.
Лаура шумно выдохнула, как будто Коннор дал ей пощечину.
Дэниэл перевел взгляд с Софи на Лауру, затем его глаза остановились на Конноре.
— Долгий путь вы проделали, чтобы познакомиться с юной леди.
— Неужели? — Коннор взглянул на Лауру, улыбнувшись, видя, как ее щеки заливает румянец, — ради иных женщин мужчина может проделать путь в тысячу лет и все же думать, что путешествие было не напрасным.
— Я понимаю любого человека, желающего познакомиться с моей дочерью. — Дэниэл смотрел на Коннора так, как будто стремился проникнуть в его мысли. — И я уверен, что вы поймете, почему я не всякого мужчину подпущу к ней.
— Ваша дочь — сокровище, которое нужно беречь. — Коннор не сводил глаз с Дэниэла. — Было бы глупо позволить кому-нибудь недостойному похитить его.
— Да, глупо. — Дэниэл отвел взгляд от Коннора, стиснул зубы, и на его щеке заиграл желвак. Он посмотрел на Софи, сидевшую на противоположном конце длинного стола, как будто искал ответы на загадки.
— Эй, ты куда?! Назад! — раздался крик Фионы откуда-то из-за двустворчатой двери, ведущей в буфетную.
— Фиона, лови пса! — прокричал Ридли. Дверь распахнулась, с такой силой ударившись о стену, что задребезжал хрустальный абажур настенного светильника. Все, сидевшие за столом, обернулись. В открытую дверь ворвался Цыган — белая молния, за которой мчалась серым облаком Фиона, схватившись пухлым руками за подол темно-серой юбки.
— Что за черт! — вымолвил Дэниэл.
Цыган устремился к столу. Он зацепил за скатерть костью, которую держал в зубах, и исчез под столом, утащив скатерть за собой.
Софи вскрикнула.
У Лауры перехватило дыхание.
Тарелки заскользили по столу. Бокалы опрокинулись. Канделябры зашатались.
— О Боже! — Лаура бросилась за своей тарелкой и успела поймать ее в воздухе. Куски омара полетели во все стороны. Ее стул накренился, и она с шумом свалилась на пол.
Коннор схватил канделябр. Вокруг него на пол сыпались тарелки. По скатерти катились бокалы и падали, не разбиваясь, на красные и белые розы, вышитые на ковре. Коннор встал и поднял свечи, ожидая следующего удара. Но он не последовал. Ураган окончился так же быстро, как налетел.
— Святые угодники, спасите нас, — прошептала Фиона, но ее голос прозвучал как удар грома во внезапной тишине.
Опустив тяжелый серебряный канделябр на опустевший стол, Коннор взглянул на Лауру. Она посмотрела на него ошеломленным взглядом, как будто только что побывала в объятиях торнадо, швырнувшего ее на землю.
Она сидела на полу с тарелкой в одной руке и пустым бокалом — в другой. С ее подбородка стекал соус. Кусочки омара застряли в золотистых локонах, выбившихся из-под черепаховых гребней и каскадом спадавших ей на плечи.
— Это неописуемо! — воскликнул Ридли, стоявший рядом с Фионой, — маленький человечек с белым полотенцем, повешенным на руку, и широко раскрытыми темными глазами, обозревающими катастрофу, постигшую безукоризненно накрытый стол.
— Кто-нибудь объяснит мне, что все это значит? — спросил Дэниэл, все так же сидя во главе стола, ничем не запачканный, с бокалом вина в руке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109