Ничто не помешает ему добиться этой женщины, даже идиотские причуды бостонского общества!
Лаура подняла глаза от книги к палисандровым часам, стоявшим на камине в ее спальне. Полночь. А спать не хочется. Неужели она боится снова встретить в своих снах этого викинга? Или гораздо больше ее пугает то, что она сделает сама, если увидит его во сне?
Ох, уж этот Коннор! У него нет никакого права внушать ей чувство, будто каждое правило этикета, которому ее учили, лишено смысла. Несносный викинг!
Она бросила книгу на кровать и встала, потеряв надежду прочесть роман Беллами. Ее мысли поглощал Коннор.
Нет, этот человек не имеет права внушать ей такое беспокойство. Она подходила к окнам, задевая за шторы, и зеленая парча развевалась у нее за спиной. Он все разбередил в ней, пробудив чувства, о существовании которых она не подозревала, пока он не ворвался в ее жизнь — чувства, испытывать которые не позволит себе ни одна настоящая леди.
Эти чувства были не чем иным, как низменными инстинктами. Примитивными. Провоцирующими. Но она не могла выбросить их из головы.
Краем глаза она заметила свое отражение в высоком зеркале, стоявшем в углу комнаты. Из хрустальной люстры над головой струился золотистый свет, бросая лучи на ее распущенные волосы. Она подумала о руках Коннора, забирающихся в ее волосы, поднимающих их, пропускающих пряди сквозь пальцы, как тончайших шелк.
Лучше забыть поскорее об этом постыдном сне. Но она не могла изгнать свои сны из памяти. Она переступила с ноги на ногу, глядя, как ее фланелевое платье покачивается в такт движениям. Мягкая ткань гладила ее кожу, возбуждая нервные окончания. Неужели ее кожа всегда была такой чувствительной?
Шелковое платье, которое она носила во сне, было тончайшим облачением, едва чувствовавшимся на теле. Как она могла вообразить себе такой наряд?
Лаура смотрела на свое отражение в зеркале. Крохотные жемчужные пуговицы, начинаясь от шеи, спускались прямой линией по белой фланели до пояса. Это было приличное платье, строгое и пристойное. Коннор, конечно, считает его ханжеским. Но он, в конце концов, викинг. Человек, который добивается всего, чего хочет. А он хочет ее. У нее перехватило дыхание при этом молчаливом предложении.
«Ты моя!» — в ее уме звучали его слова, мрачные, решительные, пробуждающие что-то, скрытое глубоко внутри ее души.
Она прижала пальцы к губам, закрыв глаза, когда ее пронзило воспоминание об его поцелуе. Где-то в глубине ее души вспыхнул огонь, восхитительное пламя, расходящееся по ее телу и достигшее кончиков грудей.
Какие непристойные чувства! Нехорошие. Манящие.
Хотя огонь в камине угас, в комнате было душно. Кожа Лауры покраснела, пылала, как будто она стояла под лучами жаркого солнца. Она расстегнула три верхние пуговицы платья, представляя руки Коннора, его длинные тонкие пальцы, скользящие по белой фланели.
Леди не должна допускать, чтобы такие картины, как запретные цветы, появлялись в ее мыслях. Леди не должна думать о широких голых плечах, золотистой коже, влажной после душа. Нет, леди определенно не должна представлять себе голую мужскую грудь, его голые длинные мускулистые ноги.
Лаура распахнула платье, обнажая белоснежную грудь, повлажневшую под мягкой фланелью кожу. Она смотрела на свое отражение, видя, как живот подрагивает в такт пульсу, и воображала немыслимое. Что она почувствует, когда руки Коннора прикоснутся к ее коже? Что она почувствует, когда он дотронется до нее?
Женщина в зеркале выглядела совершенно непристойно, ее растрепанные волосы падали на плечи, платье было расстегнуто, рот раскрыт, как будто она ждала любовника.
— О Господи! — воскликнула Лаура, запахнув платье. Ее щеки вспыхнули, как будто ее только что уличили в том, что она голая гуляет по Бикон-стрит.
Этот человек привел ее на грань полной моральной деградации! Она отвернулась от зеркала. Нет, она не уступит. Она никогда не подпадет под власть колдовства викинга.
Лунный свет струился сквозь окна спальни Коннора, серебристые лучи падали на раскрытую книгу в его руках. Он смотрел на слова, запечатленные черными чернилами на желтоватом пергаменте, где каждая буква была аккуратно выписана, как будто писцу было особенно важно запечатлеть все малейшие нюансы.
Книга заклинаний Рейчел Пакстон представляла собой учебник для Сидхе, шаг за шагом объясняющий, как пользоваться простейшими заклинаниями. Если силу, которой обладали люди его народа, представить в образе реки, то с помощью этой книги можно было скользить по ее поверхности. Но все же, хотя здесь были только простейшие заклинания, Коннор подозревал, что воспользоваться ими может только представитель его рода.
— Интересно… — прошептал он, читая глазами заклинание. — Дает тебе то, что ты хочешь больше всего на свете.
Услышь меня, Госпожа Луны!
Твоя власть велика.
Ты повелеваешь морскими приливами.
Найди моего возлюбленного и приведи его ко мне.
Это заклинание отличалось от прочих, содержавшихся в книге. Хотя его ритм был очень простым, Коннор подозревал, что оно дает возможность погрузиться в воды искрящейся реки — силы, протекающей через его народ. Он чувствовал, что если его произнесет кто-нибудь из племени Сидхе, оно способно построить мост между двумя людьми, мост через само время.
Может быть, именно благодаря ему он нашел Лауру? Его медальон открывал ворота времени, но без моста ему бы пришлось искать ее целые столетия.
Коннор закрыл книгу и уставился на красный кожаный переплет, пытаясь найти ответ на многие загадки. Каким образом такая книга появилась на свет?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109