Вы знаете, что в древних документах говорится об этих людях. Они отказывались следовать законам, установленным Внутренним Кругом. Из-за отсутствия благоразумия многие из них окончили жизнь на кострах, как колдуны!
— Неповиновение законам своего народа, конечно, недопустимо для всех, — возразил Райс, снова потерев пальцы. Он знал, что внешне выглядит совершенно спокойным. Никто не мог разглядеть поднимающийся в нем гнев. — Но даже сегодня находятся те, кто предпочитает жить во Внешнем мире, а не здесь, на горе. Неужели мы должны наказывать их за стремление к свободе?
Фрейзер на мгновение высунул язык изо рта, как встревоженная ящерица.
— Я считаю, что если они угрожают существованию Авилона, их либо нужно заставить жить здесь, либо уничтожить.
Райс подумал — помнит ли Фрейзер, что его собственный сын два года назад чуть не погубил Авилон. Во Внутренний Круг допускались лишь те, чья честность не подлежит сомнению, и если только они являются прямыми потомками древних. Но иные люди меняются с годами. Высокомерие может испортить человека, а Фрейзер был одним из самых высокомерных политиков, каких знал Райс.
— У нас нет доказательств, что этот Коннор будет угрозой Авилону.
— Великий Алексис! Этот человек разгуливает на свободе по Бостону, а кто знает, какими силами он обладает! — Фрейзер провел рукой по загорелому лбу. — Может быть, ему захочется полетать над Бикон-Хилл! Что если его поймают! Тогда он может открыть людям Внешнего мира все наши тайны.
Райс посмотрел на свиток. Мать умоляет вернуть ей сына. Он понимал боль Сиары; много лет назад он тоже потерял сына. Но, кроме того, он знал то, чего не понимает она — ее мольба может привести к гибели сына.
— Никто из нашего народа, включая отступников, никогда не раскрывал правду об Авилоне людям из Внешнего мира.
— Мы не можем рисковать, — возразил Фрейзер.
— Подумайте о той, чему мог бы научить нас этот человек, — Райс оглядел собравшихся. Они представляли правящий совет Внутреннего Круга — пятнадцать человек, происходивших от властителей Атлантиды, пятнадцать душ, которым предстояло решить судьбу одного юноши.
Кристаллы, украшающие черные каменные стены зала, блестели, как серебристые звезды в ночном небе, повинуясь заклинанию, произнесенному многие века назад, которое не мог повторить ни один из сидевших за круглым столом. Внутренний Круг Авилона последние четыре тысячи лет собирался в этом потайном месте. Но они потеряли искусство магии, которым когда-то обладали.
— Наши способности ослабели с течением веков, — Райс обвел взглядом людей, которым предстояло вынести приговор. Они тщательно скрывали свои эмоции, натянув на лица маски непроницаемости. — Мы — бледные тени того, чем когда-то были наши предки. Даже самые одаренные из нас могут распоряжаться лишь крошечной долей «силы Матери-Земли».
— Наши предки не без причины отказались от своего дара, — возразил Фрейзер.
— Да, причина была, — Райс смотрела в глаза Фрейзера, ясно читая в них эту причину. — Страх.
Фрейзер отшатнулся, как будто Райс ударил его по лицу.
— Вы хотите сказать, что наши предки были трусами?
— Нет. Я говорю только то, что каждый из нас знает сам. В Авилоне, так же, как и в Атлантиде, всегда существовала обособленная группа, секта лиц, которые обладали знаниями и умениями, далеко превосходящими уровень большинства. Эти люди когда-то были правителями, пока страх и предрассудки не привели к почти полному их уничтожению. Они не могли использовать свой дар, чтобы защитить себя. «Силы Матери-Земли» не могут быть использованы во зло, — Райс посмотрел на остальных, наблюдая за выражением их лиц.
— В Авилоне мы покровительствовали ученым, потому что наука доступна всему нашему народу. Дар, которым обладали наши предки, возводил стену между ними и другими, не способными постичь это искусство. А люди боятся того, чего они не понимают, — Райс посмотрел через стол на Фрейзера. — Они стремятся уничтожить то, чего боятся. Что касается нас, то этот страх означал, что мы постепенно отказывались от своего дара. Мало-помалу мы подавляли свои способности, пока они не угасли окончательно. И в некоторых из нас этот дар, возможно, никогда не проснется снова. Но остается надежда, что мы опять сможем научиться пользоваться им.
— Но как мы сможем поддерживать порядок, если все, кому не лень, будут творить заклинания и выворачивать все наизнанку? — Фрейзер сжал ладони в отчаянном жесте. — Мы не зря отказались от своих способностей! Мы не можем рисковать, вдруг этот Коннор явится сюда и разрушит естественный порядок вещей.
Райс сделал глубокий вдох, пытаясь погасить разгорающийся в нем гнев.
— Убийство этого юноши не будет ничем оправдано!
Фрейзер подался вперед. Его сгорбившаяся спина безмолвно выражала страх.
— Что же вы предлагаете?
— Я предлагаю, чтобы наш эмиссар в Бостоне следил за Коннором, — Райс бросил взгляд на собравшихся за столом. — Когда мы получим больше сведений о природе этого юного отпрыска Туата-Де-Дананн, мы сможем решить, позволить ли ему остаться во Внешнем мире или доставить его в Авилон. Вопрос об его уничтожении даже обсуждению не подлежит, потому что если мы сделаем это, то станем не лучше тех, кто уничтожал наших предков.
Фрейзер покачал головой.
— Поручать это дело нашему эмиссару чересчур опасно. Генри Тэйер — старик, едва ли способный справиться с существом, обладающим такой силой.
— На помощь Генри вполне может прийти эмиссар в Нью-Йорке, — заметил Райс.
Фрейзер фыркнул.
— Насколько я помню, эмиссаром в Нью-Йорке является ваш сын Остин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109