– Почему ты не можешь оставить меня в покое? – в отчаянии повторила она. – Всякий раз, куда бы я ни повернулась, ты уже тут как тут… Не смей ко мне прикасаться!
– Черт побери! Я всегда делал то, о чем ты просила. В тот вечер, когда Майкл расшибся, ты говорила, что ты меня хочешь, Сара. Ты сама это сказала! Если только это не было неправдой…
Алекс с силой притянул ее к себе, когда она его оттолкнула.
– Это была неправда? В тот момент я так не думал. И поверь, многие мужчины на моем месте попытались бы воспользоваться ситуацией, но я этого не сделал. Я дал тебе…
– Тебе есть чем гордиться, верно? Ты горд тем, что не воспользовался моментом?
Алекс скрипнул зубами.
– Я только хочу сказать…
– Ты, наверное, к этому не привык? Тебе было нелегко с этим смириться? Ведь чужие жены – это твоя специальность, разве не так? Дамы, которым не повезло в замужестве? Прости, что мой случай оказался таким сложным. Не сомневаюсь, ты уже готов поставить на мне крест.
Он опустил руки.
– Да, готов. Потому что, если ты меня любишь, Сара, твое поведение можно назвать только трусливым, а если не любишь, значит, ты мне лгала. В любом случае я совершил ошибку.
Она часто-часто моргала, готовая заплакать.
– Да как ты смеешь обвинять меня в трусости? Ты ничего обо мне не знаешь.
– Если это правда, то лишь потому, что ты все скрываешь.
– Я не могу иначе! Ты же знаешь, что я тебя люблю! За что ты так со мной поступаешь? Это жестоко, Алекс. Это эгоистично и…
Алекс снова потянулся к ней.
– Ты меня любишь?
– Пусти меня, это ничего не меняет. И ты все равно знал это с самого начала.
– Сара…
– Прекрати, не смей, – Сара начала яростно отталкивать его, и Алекс ее отпустил.
– Я этого не вынесу. Прошу больше со мной не разговаривать.
Она стремительно подошла к тяжелым двойным дверям и стала изо всех сил тянуть одну половинку, пока та не распахнулась.
– Мистер Кронин держал меня в курсе всего того, что происходило на стройке, и меня такое положение дел вполне устраивает. Я хочу по-прежнему иметь дело с ним, а не с тобой. Если захочешь мне что-то сказать, передай через него.
На полу у ног Алекса лежал забытый штукатуром мастерок. Он в сердцах поддал его ногой. Ударившись о ступени мраморной лестницы, ни в чем не повинный инструмент подпрыгнул и с громким стуком застыл на полу. Эхо раскатилось по всему холлу.
Сара вздрогнула от неожиданности.
– Ты считаешь, что я веду себя трусливо? Вот и прекрасно – мне все равно. Оставь меня в покое, Алекс, даже близко ко мне не подходи! Я этого не вынесу.
Ей было несвойственно хлопать дверями, но бессильный гнев и досада, искавшие выхода, как будто сосредоточились в ее руках. Она переступила через порог и толкнула дубовую дверь с такой яростью, что задребезжали янтарные стекла в окнах. Грохот услышали даже рабочие, настилавшие плиткой пол в ванной на четвертом этаже.
* * *
Миссис Годби оставила для Сары в леднике картофельный суп, томатное желе и поджаренного на решетке цыпленка. Сара съела свой ужин в кухне, не ощущая вкуса, пока читала записку от Майкла, пришедшую с вечерней почтой. Иногда его письма вселяли в нее бодрость, но чаще они лишь усиливали глубокое уныние, овладевшее ее душой, и это последнее не стало исключением, хотя оно было полно неотразимо прелестного детского вздора. Майкл просил свою мамочку есть побольше овсяной каши и пересылать ему флажки-сюрпризы из коробок с хлопьями; если он соберет полную коллекцию из дюжины флажков, то сможет претендовать на приз, хотя и неизвестно, какой именно. Письмо не развеселило Сару. Наоборот, ей захотелось плакать.
Что она наделала? Хотя к этому времени она перебрала в уме произошедшую между ними сцену, по меньшей мере, раз двадцать, Сара по-прежнему не могла поверить, что все это случилось наяву. Ей было стыдно и грустно, ее терзали сожаления. Она же любила Алекса! Но даже с Беном она никогда не вела себя так сварливо и жестоко. Что за бес в нее вселился? А он тоже хорош! Разозлился на нее чуть ли не в тот же момент, как они встретились. Сара твердила себе, что все к лучшему, что ей бы следовало радоваться разрыву, но у нее ничего не получалось. Ей казалось, что произошла ужасная ошибка.
Она встала и подошла к раковине, чтобы наполнить водой чайник и вскипятить чай. Может, стоит извиниться перед ним? А что, если от этого станет только хуже? Вдруг все начнется сначала? Нет, не начнется, если она все сделает правильно, если будет держать себя в руках, если скажет, что сожалеет и больше ничего. По крайней мере уж извиниться-то перед ним она должна.
Телефон стоял в прихожей.
– Четыре-ноль-один-ноль, – сказала она оператору.
Через несколько секунд раздался звонок. Потом еще и еще один. Сара прождала еще целую минуту, прежде чем с размаху водворить трубку на рычаг и вернуться в кухню. Ее грусть превратилась в черную меланхолию. Где Алекс, что он делает? Она почему-то заранее не сомневалась, что он сидит один дома, тоскует так же, как и она сама. Но его не было дома, он был где-то в городе. Возможно, обедал в ресторане, с кем-то болтал и вовсе о ней не вспоминал. Или почти не вспоминал.
Боже, что с ней происходит? Она превращается в настоящую стерву. Неужели любовь совершает подобные метаморфозы? Она гораздо лучше относилась к Алексу до того, как в него влюбилась. Сара принялась беспокойно расхаживать по кухне. Во время одного из кругов она остановилась перед полкой над ледником и сняла бутылку коньяка, простоявшую там с начала июня. Откупорив бутылку, она налила немного в рюмку. Терпкий запах оглушил ее. Это был отличный коньяк, но первый же глоток заставил ее содрогнуться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113