В помещении было особенно гулко, потому что мебель вынесли, чтобы вместить около сотни гостей, теснившихся среди богато расписанных фресками стен Их лица казались Лили смутными, смазанными пятнами Она различала только устремленные на нее глаза и благодарила Бога за тонкую вуаль, венчавшую ее голову: ведь если бы гости могли увидеть ее лицо, они бы испугались, как испугалась несколькими минутами ранее жена Сомса, когда вошла в комнату Лили, чтобы предупредить ее, что все в сборе.
– Дорогая, да вы больны О Господи, Роджер не захочет откладывать церемонию – засуетилась миссис Сомс, ломая руки Лили пришлось призвать на помощь нею силу воли, чтобы успокоить добрую женщину и убедить ее, что она не больна, а лишь взволнована и что, разумеется, нет нужды откладывать венчание. Но сейчас она вновь ощутила прилив тошноты и теснее прижала к животу молитвенник, врученный ей Льюисом. Все-таки надо было заставить себя хоть что-нибудь проглотить во время завтрака, рассеянно подумала Лили. А что, если она упадет в обморок?
– “Но как Церковь повинуется Христу, так и жены своим мужьям во всем”, – гремел Сомс, сверкая квадратными и белыми, как могильные плиты, зубами.
У Лили началась дрожь в коленях, на мгновение она представила себе, как легко было бы соскользнуть (Я пол прямо сейчас, у всех на глазах. Господи, что она тут делает, зачем выходит замуж за Льюиса Сомса? Не в этом ли и состоит грех, извращение, предумышленное преступление против природы? Вся ее душа восставала против этого, а разгоревшаяся в груди битва лишала ее последних физических сил. Она все еще чувствовала себя разбитой и опустошенной после мучительной ночи, проведенной с Дэвоном, однако мысль о том, что отныне ей придется добровольно отдавать свое тело законному супругу, представлялась Лили поистине омерзительным глумлением над природой.
– “Посему оставит человек отца своего и мать и удалится к жене своей, и будут двое одна плоть”.
Выбора у нее не было. Пусть это глумление над Природой, но для нее это был вопрос выживания, не больше и не меньше. Помимо замужества, перед нею было два пути: работный дом или проституция. Чтобы не выходить замуж за Льюиса, она могла бы выбрать один из них , если бы не ребенок. Оставалось одно: покориться, не думать ни о чем, пусть все идет своим чередом. Главное, не падать в обморок К счастью, она чувствовала рядом крепкое плечо Льюиса, хотя даже не замечала, что опирается на него. Сомс захлопнул молитвенник и обратился к своим “дорогим друзьям” с напоминанием о том, по какому поводу они все здесь собрались.
Это не конец света, это свадьба, повторяла она себе, бракосочетание с хорошим, порядочным человеком. Вот он взял ее за руку – наверное, отец велел ему, а она пропустила это мимо ушей. Взглянув на громадные пальцы Льюиса с квадратными ногтями, в которых утонула ее рука, Лили попыталась вообразить, как он будет прикасаться к ней в порыве страсти, и все у нее внутри сжалось. Пусть это грех, но она вспомнила о руках Дэвона, касавшихся ее прошлой ночью. Да, даже прошлой ночью, несмотря на гнев и боль, они обрели несколько мгновении истинной нежности, блеснувших среди беспросветных мучений, и не важно, что это произошло против его воли. Но он ее не любит, он сам, можно сказать, передал ее Льюису с рук на руки, без тени сожаления “Желаю тебе счастья с ним”, – вот как он сказал Его сердце навеки останется для нее загадкой за семью печатями, она никогда его больше не увидит.
Сомс продолжал рассуждать о том, что брак есть неразрывный союз, освященный словом Божьим и молитвою, торжественный обет, провозглашенный Христом, согласно словам апостола Марка, нерасторжимым, ибо “что Бог сочетал, того человек да не разлучит”, развод же равносилен прелюбодеянию. При этих словах Лили почудилось, что пронзительный взгляд серых глаз кузена Роджера проникает через скрывающую ее лицо вуаль прямо ей в сердце, в ее порочную и развратную душу “Покорись, – приказала она себе, – не думай ни о чем, просто делай, что велят. Сделай это ради ребенка” Ее ладонь, зажатая в руке Льюиса, взмокла от пота, но в то же время ее сотрясал озноб В ушах у нее зазвенело, отчаяние охватило ее Господи, похоже, она сейчас все-таки лишится чувств.
Но это не звон, сообразила Лили несколько секунд спустя, это гул голосов, перешептывание, нарастающий, все более взволнованный ропот. Но это же невозможно: неужели она сошла с ума? А может, это они сошли с ума? Как они смеют разговаривать? Неужели Сомс сказал что-то скандальное? “За отсутствием каких-либо препятствий .” – вот последнее, что ей запомнилось. Лили оглянулась на Льюиса, но он казался не менее озадаченным, чем она сама. Сомс умолк и, нахмурившись, стал вглядываться поверх их голов. Жених и невеста обернулись разом, по-прежнему держась за руки. Толпа позади них начала расступаться посредине, словно давая дорогу вновь прибывшему.
За секунду до того, как она его увидела. Лили догадалась, что это Дэвон Первым ее откликом был чистый, нерассуждающий восторг. Ее лицо под вуалью преобразилось, она едва сдержала радостный смех Он здесь, он пришел! Он спасет ее! Он был одет, как подобало торжественному случаю, во все черное, на нем даже был парик Неужели он был здесь все это время под видом гостя на свадьбе? Понимая, что приветствовал” его сейчас широкой восторженной улыбкой было бы совершенно неприлично. Лили не откинула вуаль. Она заметила, что он скользнул взглядом по их с Льюисом сомкнутым рукам, и попыталась высвободить свою, однако Льюис держал ее, как тисками – Мне известно о препятствии к заключению брака, – объявил Дэвон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75