Правда, с балкона мало что можно разглядеть, но зато открывалась рассеянная даль до горизонта. К тому же с балкона они могли увидеть участников скачки, как только те покажутся из-за деревьев в дальнем западном конце города.
— Скоро они вернутся? — спросил Хэм.
— Думаю, минут через десять-пятнадцать, — предположил Леви.
— Десять минут? — Хэм никак не мог опомниться. — Десять минут, чтобы проскакать три мили? Я думал, не меньше часа…
— Нет. Минут двенадцать-пятнадцать. Я как-то раз видел скачку в Санта-Барбаре. Один жеребенок пробежал милю ровно за две минуты. Его звали Равный.
Хэм, сидевший на плечах у отца, надул губки и попытался присвистнуть.
— Но это происходило на настоящей скаковой дорожке, и ехал на жеребенке такой ма-а-ахонький парнишка — с тебя ростом, не больше. И на нем были такие блестящие штаны из желтого шелка.
— Потому что он жокей, да, папа?
— Верно.
— Жокей… — мечтательно вздохнул Хэм. Леви подмигнул Кэйди. Они одновременно подумали об одном и том же: Хэм нашел новую цель в жизни, с ковбоем или морским капитаном покончено. Теперь он будет месяцами рассказывать им о карьере жокея.
Минуты ползли улиткой. Кэйди стало жарко, а на балконе ни клочка тени. К тому же ей приходилось, слушать бесконечную трескотню Уиллагейл и Глен о фигуре Джесса, и это ее раздражало. Можно подумать, что они впервые увидели голого по пояс мужчину.
— А почему вы называете его Джессом? — вдруг спросил Хэм, прервав беспорядочный ход ее мыслей.
Уиллагейл и Глен умолкли. Даже Леви повернул голову и посмотрел на нее.
Что она могла ответить?
— Так его зовут. Он мне сам сказал.
— Он тебе сказал? —переспросила пораженная Глендолин.
— Джесс, — повторила Уиллагейл, задумчиво улыбаясь и словно пробуя слово на вкус. — Джесс Голт. Джесс… Да-а-а…
— Едут, едут!
Леви чудом успел подхватить Хэма за ноги, пока тот не ухнул вниз, слишком резко подавшись вперед. Все столпились на левом конце балкона, поднимаясь на цыпочках и вытягивая шеи.
— Кто впереди? Они идут голова в, голову! Нет, Джо на ноздрю впереди… Нет, это мистер Голт… Я не вижу, кто это!
—Джесс впереди! — закричала Кэйди. Ее голос потонул в воплях и свисте, раздавшихся снизу. Не помня себя, она колотила кулаками по деревянным перилам и кричала во весь голос:
— Давай, давай, давай!
И вдруг, увидев кровь, в ужасе схватилась за голову. Вороной жеребец летел мимо в облаке пыли, опережая чалую на целый корпус, но Кэйди не стала дожидаться финиша. Молнией метнувшись к выходу, она проскочила по темному коридору, одним духом слетела по лестнице, вырвалась из салуна на улицу и, задыхаясь, бросилась по гулкому дощатому тротуару к финишной черте.
Его окружали ликующие зрители. Кэйди видела, как деньги переходят из рук в руки, слышала, как мужчины кричат: «Вот черт!» Выяснилось, на Джесса ставили гораздо больше, чем она могла предположить. Ей удалось мельком увидеть его со спины, пока он не соскользнул с коня. Десятки рук протянулись со всех сторон, чтобы его поддержать, и он исчез из вида.
— Пропустите меня. Пожалуйста, пропустите. — Настойчивость помогла ей проложить дорожку, и она побежала к нему.
— Джесс! Джесс, ты ранен?
— Да нет. Напоролся на сук, не успел пригнуться. Все в порядке.
Нестор тряс ему руку, словно это была ручка водокачки, хлопал его по плечу, по спине. Джесс обхватил рукой взмыленную шею коня. Сначала Кэйди подумала, что это жест любви, и тут же заметила, что колени у него подгибаются. Она взвизгнула, попыталась его подхватить, но он медленно сполз на землю. Стукнулся он при этом довольно крепко, однако на лице отразилось только удивление. Пегас вежливо отступил на два шага вбок, и Джесс опрокинулся на спину.
Откуда ни возьмись появился Док Мобайес.
— Отойдите, — скомандовал он, — ему нужен воздух.
Все повиновались, кроме Кэйди: она опустилась на колени и склонилась над Джессом, ломая руки.
— Это поверхностная рана, — проворчал Док, ощупывая голову Джесса. — Только кожа рассечена. Такие раны обычно сильно кровоточат, — пояснил он.
Док воспользовался своим носовым платком, стер кровь со лба Джесса, и Кэйди с огромным облегчением, от которого подломились колени, убедилась, что рана и близко не подходит к правому глазу. Значит, ее постояльцу не грозит частичная слепота.
Джесс пришел в себя, пока они несли его в «Приют бродяги». Весил он куда больше, чем можно было предположить по виду, поэтому тащили его втроем, причем одним из «санитаров» был Джо. Они вошли в салун и даже успели добраться до лестницы, решив, что ему будет удобнее у себя в комнате, когда он очнулся и стал уверять, что с ним все в порядке; и пусть его, удобства ради, посадят прямо тут, у стойки бара, который он в этот вечер намерен опустошить в одиночку, но, если остальные готовы ему в этом помочь, он платит за всех.
Док Мобайес наконец дал согласие, поддавшись на уговоры двух десятков мужчин. Через минуту Джесс уже сидел за угловым столиком рядом с пианино и заказывал две кружки пива: одну для себя, другую для Джо.
— Все-таки вы пропахали на голове здоровенную борозду, — заметил Док. — Я должен вас заштопать.
— Прекрасно, давайте прямо здесь.
Кто-то услужливо сбегал за чемоданчиком Дока, и на глазах у сорока посетителей, предлагавших свой бесплатные советы, он зашил рану Джесса. Уиллагейл оказалась отличной сестрой милосердия. Кэйди хотела сама помочь Доку, подержать Джесса за руку, но при первом же уколе иголки ей пришлось покинуть помещение.
8.
Чико играл «Ворожбу цыганки» в своей обычной манере: колотил по клавишам в три раза быстрее положенного и глотал строфы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100