Ей хотелось, чтобы он опустил глаза и посмотрел на нее там. Он так и сделал.
— Вот эта, — тихо пояснил он.
Она отвела взгляд с самым невинным видом, прекрасно зная, что в этом платье татуировка не видна, если только не наклониться низко-низко.
— Откуда вы знаете, что она у меня есть?
— Я ее видел. Можно даже сказать, я с нее глаз не сводил. Что там изображено: какая-то птица?
—Орел, — ответила Кэйди, вздымая грудь глубоком вздохе, чтобы ему было чем полюбоваться.
Господи Боже, она не кокетничала с мужчиной столь откровенно с… она сама не смогла бы вспомнить, с каких пор. Даже с Джейми О’Дулом она не позволяла себе подобной разнузданности.
— Это символ свободы. Я ношу его в память… об одном человеке.
— Кто это?
— Его звали Джеймс. Джеймс О’Дул. Он уже умер. — Кэйди уставилась в кружку с пивом и принялась с грустью изучать пену.
— Примите мои соболезнования.
Она дерзко вскинула голову.
— Он был солдатом удачи, воевал в армии краснорубашечников Гарибальди . Пал в сражении за освобождение Неаполя. А это… — она провела рукой по лифу платья, — это память о нем. — Выждав несколько секунд для приличия, Кэйди подняла голову и посмотрела на Джесса. Настал его черед хмуриться, глядя в кружку с пивом. Ей показалось, что вид у него… раздосадованный. Неужели ее рассказ вызвал у него ревность? Полная нелепость: ведь всего несколько дней назад он считал ее проституткой! И его это ни капельки не смутило. И все-таки… он ревнует? Какая заманчивая мысль.
— Уже поздно, — заметила Кэйди.
— Да.
Джесс поднял голову, и у нее сердце защемило от его улыбки.
— Осталось время для последнего вопроса.
Он перевернул колоду. Оказалось, что снизу лежит туз пик.
— Вы только посмотрите!
— Вы это подстроили.
— Не докажете.
Она с безнадежным видом откинулась на спинку стула.
— Ладно, валяйте.
— Почему вы так разозлились на меня? Ну… вы же знаете. В тот день, в вашей комнате.
— Я не злилась.
— Вы были вне себя.
— Ничего подобного.
— А вот и да.
— А вот и нет.
— Ну допустим.
Он поставил локти на стол и наклонился к ней.
— Я хочу извиниться за свои слова, Кэйди. За то, что тогда подумал.
— Поверьте, это не имеет никакого значения.
— Для меня имеет. Я совершил ошибку и хочу, чтобы вы знали: вашей вины тут нет. Вы ничего такого не сделали и не сказали, чтобы навести меня на эту мысль. И ваша внешность тут тоже ни при чем. И манера одеваться. Просто я свалял дурака.
Кэйди заглянула в его серые глаза и почувствовала, что ее затягивает в омут. Они сидели в салуне, пили пиво, она в бесстыжем платье едва могла присесть, настолько оно тесно в бедрах, а он заявляет, что принял ее за шлюху по недоразумению и что это он сам во всем виноват. Ей хотелось рассмеяться, но еще больше заплакать.
Разумеется, она не сделала ни того, ни другого.
— Я же сказала, вам нет нужды извиняться. Уже не в первый раз люди… ошибаются на мой счет. И скорее всего не в последний. Но все равно… спасибо вам за эти слова. Для меня они очень много значат.
Бар был пуст; даже Чико ушел домой. Леви уже гасил лампы.
— Я провожу вас до задней двери, — предложил Джесс. — Хочу пожелать вам спокойной ночи.
«Хочу поцеловать вас на ночь», — вот что он хотел сказать на самом деле. Кэйди попыталась что-то возразить, но в голове у нее было пусто. Она выдержала небольшую паузу. Пусть он думает, будто она размышляет.
—Ну… Хорошо.
Леви не стал на них глазеть, не подмигнул с многозначительным видом, не отпустил никакой шуточки, просто попрощался. Вот за это она его и любила (помимо всего прочего). Он всегда следовал правилу: живи и давай жить другим.
Полумесяц разливал по темно-синему небу мутноватый свет, прячась за клочковатыми облаками. Где-то вдалеке заухал филин, в дальнем конце Сосновой улицы лаяла, не умолкая, собака Стоуни Дерна. Кэйди и Джесс молча завернули за угол. Их шаги звучали слишком громко по деревянному тротуару, и она обрадовалась, когда они вступили на заросшую травой тропинку, ведущую к ее задней двери.
Откуда ни возьмись, появился Страшила. Не обращая внимания на Джесса, кот выгнул спину и потерся о ноги Кэйди.
— А это кто? — спросил Джесс. Кэйди наклонилась и погладила голову Страшилы.
— Сплошное недоразумение, доставшееся мне вместо кота.
Она открыла дверь, и Страшила шмыгнул внутрь.
— Вам следует ее запирать, Кэйди.
— Да, я знаю. Я собиралась, но просто забыла.
Джесс заглянул в комнату. Даже в неярком лунном свете было видно, что маленькая спальня пуста и все в ней в порядке.
— Ну что ж, — сказала она, — спокойной ночи.
— Спокойной ночи.
Он понимающе улыбнулся, и Кэйди не удержалась от ответной улыбки. Может, все дело в нервах, но… нет, ей просто хорошо с ним. Так хорошо, что хотелось смеяться. Затаив дыхание, она ждала первого мгновения, первого движения… Вот сейчас он наклонится… Совершенно для нее неожиданно он снял шляпу и повесил ее на колышек, который Кэйди только вчера вбила в землю, чтобы подвязать пышный георгин. Ее охватила дрожь при мысли, что он хочет освободить себе руки.
— Вам холодно?
— Нет.
Что за дурацкий вопрос! Можно подумать, что она обхватила себя руками просто шутки ради! Джесс накрыл ее руки своими широкими ладонями. Очень медленно, чтобы она могла отстраниться, если бы захотела, он положил ее руки к себе на плечи. Крепко сжал их, слегка похлопал, потом сцепил длинные пальцы, которыми она любовалась весь вечер, у нее на шее и привлек к себе.
Впервые за все время Кэйди прикоснулась к нему. Мысль об этом поразила ее с особой остротой, пока ладони ощупывали твердые, как камень, мускулы и разгоряченную кожу под мягкой льняной рубашкой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100