кое-что весьма существенное все-таки переменилось. Завтра утром его не повесят.
Дверь открылась, и в каюту, с трудом удерживая равновесие, вошел Эйдин О'Данн.
– Где Дитц? – спросил он.
– На палубе, – ответил Билли.
– Ты ужасно выглядишь. Пойди подыши свежим воздухом.
– Спасибо, хозяин.
Билли поднялся с койки, подхватил клетчатый плащ и с трудом выбрался из каюты. Он покачивался на ходу и ловил ртом воздух.
Адвокат опустился на койку Билли.
– Качка все усиливается, – заметил он.
– Мы в самой горловине Ла-Манша: тут всегда неспокойно. Не беспокойтесь, мы скоро выберемся.
О'Данн бросил на него странный взгляд. Впрочем, Броуди к этому уже привык. Адвокат смотрел на него так всякий раз, стоило ему заговорить. О'Данна как будто удивляло, что его пленник владеет человеческой речью.
– Вы не могли бы меня расковать? – спросил Броуди. – Не ровен час я сломаю руку.
– Вы же знаете, я не могу.
– Да бросьте, О'Данн, куда я денусь? Мы же в открытом море!
В следующую минуту море, словно напоминая о себе, яростно качнуло корабль, и Броуди поморщился: наручник больно врезался в его израненное запястье. Потом судно выровнялось, и О'Данн задумчиво уставился на него через разделявший их узкий проход. Поразмыслив, он поднялся, вынул ключ из жилетного кармана и отпер висячий замок на конце цепи, переброшенной через поручень.
– Дайте другую руку.
Броуди повиновался. Они испытующе глядели друг на друга все те пять секунд, пока он с формальной точки зрения был свободен. О'Данн обернул цепью его второе запястье и защелкнул замком два ближайших звена, оставив примерно шестнадцать дюймов <Дюйм равен 2,54 сантиметра> свободной цепи между скованными руками.
– Спасибо.
О'Данн вновь опустился на свою койку, устало потер затылок и после минутного колебания растянулся на ней. Броуди с наслаждением, до хруста в суставах, потянулся, потом сунул руку в карман за папиросой. О'Данн услыхал чирканье шведской спички.
– Ник не курил, – строго одернул он арестованного. Броуди перебросил ногу на ногу и прислонился спиной к переборке, смакуя крепкий вяжущий вкус табака на языке и согревающий душу дым.
– Да неужели? – спросил он с легкой усмешкой.
– Кто дал вам папиросу? Билли? Вам придется избавиться от этой привычки.
Ничего не отвечая, Броуди упрямо продолжал курить. О'Данн сверлил его взглядом еще несколько секунд, потом переменил положение и уставился в потолок.
Броуди пригляделся к нему внимательнее. У О’Данна была приятная улыбка: темно-карие глаза становились кроткими, вокруг них собирались веселые морщинки. Увы, он не так уж часто улыбался в разговоре со своим пленником. На вид ему можно было дать от тридцати пяти до сорока. Как и все моряки, Броуди недолюбливал адвокатов и не доверял им, но вынужден был признать, что О'Данн не из худших, во всяком случае на первый взгляд. Педантичность и чопорность у адвокатов, наверное, считаются профессиональными добродетелями.
– Итак, – начал Броуди как будто между прочим, – вы до сих пор не сказали мне ни слова о моей «супруге». Какая она?
О'Данн оцепенел от возмущения.
– В скором времени вы познакомитесь с миссис Бальфур. Она настоящая леди – вот все, что вам нужно знать.
Эта новость пришлась Броуди не по вкусу.
– Понятно. Неужели она такая страхолюдина? – Ответом ему было ледяное молчание. Броуди вздохнул и еще ниже соскользнул на койке, вытянув ноги через всю каюту.
– Вот оно, мое невезение! Мне достался один месяц свободы, от силы два, и я должен провести их в компании какой-то кикиморы!
– Послушайте меня, – ощетинился О'Данн, приподнимаясь на локте, – и запомните: в разговоре с миссис Бальфур вы будете держаться в рамках приличий. Вам понятно? Попробуйте бросить на нее хотя бы один взгляд, который придется мне не по вкусу, – и вы мигом вернетесь назад в бристольскую тюрьму. Оглянуться не успеете!
Броуди почесал сильно отросшую бороду и с любопытством взглянул на него.
– Вот как?
– Да, именно так. За вами постоянно будут наблюдать, вас ни на минуту не оставят наедине с ней. Но я хочу прямо сейчас получить от вас обещание, что вы будете обращаться с ней почтительно и вежливо.
– Похоже, вы хотите получить с меня целую кучу обещаний, мистер О'Данн.
Перед тем как освободить его из заключения, они уже взяли с него слово, что Броуди не попытается бежать, а когда вся эта нелепая заваруха закончится, покорно вернется в тюрьму и будет гнить там до конца своих дней.
– Итак?
На Броуди накатил приступ упрямства.
– И что мне за это будет? Нам с вами известно, что тот, кто убил Ника, скорее всего повторит попытку, на этот раз покушаясь на меня. Так что не прикидывайтесь моим спасителем, ладно? По правде говоря, вы больше смахиваете на черта, предлагающего мне спуститься в ад через запасной люк.
– Ваше обещание, – хмурясь, напомнил О'Данн. Броуди раздавил папиросу о стену, оставив на ней черное пятно пепла.
– Обращаться с ней почтительно? Да ради бога. Даю торжественную клятву. Если эта дамочка такая уродина, сдержать слово будет совсем нетрудно.
Тонкие губы О'Данна сжались в ниточку от гнева.
– А знаете, я уже видел вас раньше.
В глазах Броуди засветился интерес.
– Когда?
– Год назад. В ливерпульских доках.
Он замер, старательно делая вид, будто ничего особенного не происходит, в то время как Броуди чуть не подскочил на койке.
– Так это вы были тогда с Ником?
Адвокат кивнул. Броуди отвернулся и уставился на стенку каюты прямо перед собой. Он прекрасно помнил тот день, когда в последний раз видел своего брата.
Прошел год, но ему казалось, все случилось нынешним утром.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132