Он ведь мог этого не делать, он запросто мог бы бросить меня умирать. Но он меня спас! И поэтому я не могу его ненавидеть.
– Верно, – согласился Риордан, поглаживая ее по щеке. – Я тоже не могу. В каком-то смысле мне его даже жаль. Он одержим нездоровыми страстями. Где-то в глубине души я всегда это знал, но старался не замечать. Я называл его однобоким, хотя понимал, что дело не только в этом, даже когда был ребенком. В том, что произошло, я сам виноват не меньше, чем он. Я не хотел видеть его таким, какой он есть на самом деле.
– Нет, Филипп, ты…
– Это правда, Касс. Я так хотел видеть в нем свой идеал, что отказывался замечать его недостатки. Ведь он был моим наставником. Моим отцом. Несравненным и безупречным.
– Возможно, он тоже хотел видеть в тебе своего сына. Свою собственность, которой он мог распоряжаться, как ему вздумается. Твой брат сказал мне, что Оливер стремится властвовать над людьми, чтобы они служили ему, как рабы. Филипп, я убеждена, что ты никогда не причинял вреда ни ему, ни кому-либо другому. Не знаю, откуда у него этот шрам на запястье, но знаю точно, что ты тут ни при чем. Я в этом уверена. Он просто использовал твое чувство вины, чтобы заставить тебя ему помогать.
Риордан глубоко задумался. Черная тяжесть, угнетавшая его в течение долгого времени, медленно поднялась, подобно грозовому облаку, на мгновение вспыхнула ярким светом и растаяла, отпустив его душу навсегда.
– Я люблю тебя, Касс, – шепнул он.
– Я люблю тебя.
Она начала осторожными, успокаивающими движениями поглаживать его горло.
– И знаешь, Филипп, я думаю, несмотря ни на что, Оливер тоже любит тебя.
– Да, – грустно кивнул Риордан. – Я думаю, так оно и есть. Но он заплатит за то, что натворил. Как ни смешно это звучит, власти у меня теперь больше, чем у него, и отчасти именно благодаря ему. И я заставлю его заплатить.
Кассандра вздрогнула, и Риордан обнял ее еще крепче.
– Не думай о нем. Он больше не может причинить нам зла. Я хочу тебя поцеловать. Сейчас это самое главное.
Он перешел от слов к делу.
– Ты хоть понимаешь, какое это чудо, Касс? Ведь я думал, что ты умерла!
Он легонько встряхнул ее, чтобы до нее дошла вся чудовищность того, что случилось.
– И вот ты здесь, в моих объятиях, в нашей постели. Мне кажется, будто это я умер и вновь воскрес.
– Я люблю тебя, Филипп, – повторила она в третий раз. – Я всегда, всегда буду тебя любить.
Закрыв глаза и приподнявшись на локте, чтобы ненароком не коснуться его забинтованной груди, Кассандра осторожно склонилась над ним и поцеловала. Очень скоро дыхание у обоих стало одинаково прерывистым и беспокойным. Она стонала от прикосновения его рук под одеялом. Они отпрянули друг от друга одновременно.
– Дорогой, – сказала она, задыхаясь, – я так хочу любить тебя… так хочу! Но мы же не можем, мы должны остановиться. Ты же знаешь, мы не можем…
– Неужели не можем?
Риордан провел рукой по волосам и немного помолчал, чтобы дать сердцу успокоиться. Касс действовала на него лучше, чем любые лекарства.
– Я знала, что мне не следовало раздеваться.
– Нет, тебе непременно надо было раздеться! Я давно не получал такого удовольствия.
– Да, но нам надо было заняться чтением или чем-то в этом роде. Или позвонить и приказать, чтобы нам принесли чего-нибудь поесть. Ты не голоден?
– Я страшно голоден. Просто умираю с голоду!
Он повернулся к ней, но она уклонилась от его губ.
– Я говорю серьезно! – засмеялась Кассандра. – Если мы не перестанем, у тебя рана может открыться.
– Не откроется, если ты будешь лежать смирно.
Это было разумное предложение. Прочитав в ее глазах согласие, Риордан вновь склонился над ней. Кассандра замерла, изо всех сил стараясь сохранять неподвижность.
– О Боже, – прошептала она, цепляясь за него куда крепче, чем следовало бы. – Мы не можем! Нет-нет, это невозможно!
Он поцеловал ее еще раз, потом отодвинулся ровно настолько, сколько требовалось, чтобы говорить внятно.
– Я так и не успел рассказать тебе одну важную вещь про палату общин.
Она растерянно заморгала.
– Про палату общин?
– Чтобы стать членом палаты общин, каждый кандидат должен продемонстрировать смекалку, изобретательность, предприимчивость и готовность встречать самые страшные препятствия лицом к лицу.
Она попыталась заглянуть ему в лицо, но он держал ее слишком крепко.
– Перейдем к делу. Мне пришла в голову отличная мысль. Хочешь послушать?
Кассандра тихонько кивнула. Риордан в двух словах объяснил ей на ухо, что к чему. Она отстранилась и посмотрела на него долгим взглядом, потом вздохнула и прошептала:
– Господи, как я люблю эту страну!
* * *
Два месяца спустя Филипп и Кассандра Риордан предстали перед лондонским епископом в Нижней часовне святого Стефана в Вестминстере. На глазах у сотни свидетелей из числа ближайших друзей и знакомых они дали торжественный обет любить, беречь, уважать друг друга и хранить верность. Дружный вздох облегчения вырвался у всех присутствующих, когда необычная церемония завершилась, ибо взаимная любовь жениха и невесты была совершенно очевидна даже для слепого. Кое-кому из гостей даже показалось, что традиционный поцелуй, которым обменялись новобрачные, был слишком горяч и затянулся дольше, чем требовали приличия.
Лорд Уоллес Дигби-Холмс двинул локтем в бок свою спутницу (как ее? Мэри? Майра?) и многозначительно подмигнул ей. На все происходящее он поглядывал ревнивым хозяйским глазом. Поначалу ему было немного обидно, потому что на этот раз его не пригласили быть шафером жениха, но по зрелом размышлении он решил взглянуть на вещи философски. В конце концов, занявший его место Эдмунд Берк был выдающимся государственным деятелем;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148