Жизнь в ею лице казалась теперь просто игрой теней, словно оно сделалось плоским под слоями краски — воспоминание художника о забытых местах и страстях, превратившихся в прах…Я посмотрела в его глаза, полные боли и острой тоски, и он вновь стал плотью и кровью, настоящим и близким, любовником, мужем, мужчиной…Должно быть, на моем лице отразилось отчаяние, потому что он помедлил, потом повернулся на восток и показал вниз, на склон.— Видишь там, за соснами? Где-то на середине склона?Я увидела сосны и сообразила, на что он показывает — полуразрушенную хижину, покинутую на этом зачарованном холме.— Я пойду в нее и останусь там до вечера. Чтобы убедиться… убедиться, что ты в безопасности. — Он взглянул на меня, но не сделал никаких попыток прикоснуться. Потом закрыл глаза, словно больше не мог на меня смотреть.— Прощай, — сказал Джейми, и повернулся, чтобы уйти.Оцепенев, я смотрела ему вслед, и вдруг вспомнила. Я должна была кое-что ему сказать! И я закричала:— Джейми!Он остановился и какое-то мгновенье постоял неподвижно, борясь с чувствами, написанными на лице, потом обернулся ко мне. Лицо было белым и напряженным, с бескровными губами.— Да?— Есть кое-что… в смысле, я должна тебе кое-что сказать прежде… прежде, чем уйду.Он на миг прикрыл глаза, и мне показалось, что он покачнулся, но, видимо, просто ветер потянул его за килт.— Ни к чему, — произнес Джейми. — Нет. Иди, девочка. Не мешкай. Иди. — Он снова повернулся, но я вцепилась ему в рукав.— Джейми, выслушай меня! Ты должен! — Он беспомощно покачал головой и поднял руку, словно желая оттолкнуть меня.— Клэр… нет. Не могу я. — От ветра у него заслезились глаза.— Мятеж, — настойчиво сказала я, дергая его за руку. — Джейми, слушай! Принц Чарли… его армия. Каллум прав! Ты слышишь меня, Джейми? Прав Каллум, а не Дугал!— А? Что ты имеешь в виду, девочка? — Наконец я добилась его внимания. Он потер рукавом лицо, а глаза, смотревшие на меня сверху вниз, были внимательными и ясными. Ветер пел у меня в ушах.— Принц Чарли. Будет мятеж, Дугал прав, только ничего не выйдет. Армия Чарли некоторое время будет побеждать, но все кончится резней. У Каллодена, вот где все закончится. Кланы… — Перед внутренним взором возникли камни кланов — серые валуны, разбросанные по полю, и на каждом написано имя клана, к которому принадлежали безжалостно убитые люди, лежащие под ним.Я глубоко вздохнула и схватилась за руку Джейми, чтобы удержаться на ногах. Она была холодной, как у трупа. Я вздрогнула и закрыла глаза, чтобы сосредоточиться на своих словах.— Горцы — все кланы, которые последуют за Чарли — будут стерты с липа земли. Сотни и сотни кланов погибнут у Каллодена, а тех, кто останется в живых, выследят и убьют. Кланы будут уничтожены… и никогда не возродятся. Ни в твое время… ни даже в мое.Я открыла глаза и увидела, что он смотрит на меня ничего не выражающим взглядом.— Джейми, держись от этого подальше! — молила я. — Удержи своих людей, если сможешь, но ради Бога… Джейми, если ты… — я замолчала. Я хотела сказать «Джейми, если ты любишь меня», но не смогла. Я навеки теряла его, и уж если не сказала раньше о своей к нему любви, не скажу и сейчас.— Не езди во Францию, — тихо произнесла я. — Поезжай в Америку, или в Испанию, или в Италию. Но ради тех, кто любит тебя, не ступай на поле у Каллодена.Он по-прежнему смотрел на меня. Интересно, он вообще слышал?— Джейми? Ты слышал меня? Ты понял?Через мгновенье он кивнул.— Да, — тихо произнес он, так тихо, что я едва расслышала его из-за воя ветра. — Да, я услышал. — И отпустил мою руку.— Иди с Богом… tо duinne.Шагнул вниз с вершины и пошел по склону, ставя ноги на пучки травы, хватаясь за ветви, чтобы удержать равновесие, и не оглядываясь. Я смотрела вслед, пока он не исчез за соснами, шагая медленно, как раненый, который знает, что должен двигаться, но чувствует, как жизнь медленно вытекает сквозь пальцы, прижатые к ране.Колени мои тряслись. Я очень медленно опустилась на землю и села, скрестив ноги. Отсюда хорошо была видна крыша хижины, в которой находилось мое прошлое. За спиной нависал расщепленный камень. И мое будущее.Я неподвижно просидела весь день, пытаясь силой изгнать все эмоции и воспользоваться здравым смыслом. Джейми, несомненно, рассуждал логично, утверждая, что я должна вернуться: дом, безопасность, Фрэнк; да просто те маленькие жизненные удовольствия, которых мне так не хватало — горячая ванна, водопровод в доме, не говоря уже о больших удобствах, таких, как хорошая медицинская помощь и приятные, безопасные путешествия.И все же, безусловно соглашаясь с неудобствами и прямыми опасностями здешней жизни, я должна была признать, что многие ее стороны мне нравились. Да, путешествия были трудными, зато не было дорожного полотна, покрывшего землю вдоль и поперек, не было шумных, вонючих машин — опасное изобретение, напомнила я себе. Жизнь была проще, и люди тоже. Они не глупее, зато намного более непосредственные — за некоторыми исключениями вроде Каллума Макгиббона Маккензи, угрюмо подумала я.Из-за работы дяди Лэмба мне пришлось жить в очень многих местах, куда суровее, чем это, и с еще меньшим количеством удобств. Я легко приспосабливалась к тяжелым условиям и не особенно страдала от отсутствия «цивилизации», находясь вдали от нее, хотя не менее легко приспосабливалась и к удобствам, таким, как электрические плиты и водонагреватели. Я задрожала под холодным ветром и обхватила себя руками, продолжая смотреть на камень.Рациональность не помогает. Что ж, придется вернуться к чувствам — и я начала воссоздавать подробности семейной жизни, сперва с Фрэнком, потом с Джейми.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134