Поняла то, о чем совершенно забыла, когда столкнулась с необходимостью спасать его. Что в те дни, до пенициллина, обычным — единственным — способом спасти человека, если начиналась инфекция, было отрубить воспаленную конечность.— О Джейми, — ахнула я. При этой мысли у меня ослабли колени, и я резко упала на табурет. — Я об этом даже не подумала, — призналась я, потрясенная. — Я, правда, совсем об этом забыла. — И посмотрела на него. — Джейми, если бы я вспомнила, я бы, наверное, сделала это. Чтобы спасти тебе жизнь.— Так это не так… значит, они так не делают… в твоем времени?Я потрясла головой.— Нет. Там существуют лекарства, чтобы остановить заражение. Поэтому я об этом даже не подумала, — удивлялась себе я. И вдруг посмотрела на него. — А ты?Он кивнул.— Я этого ждал. Потому и просил тебя дать мне умереть. Я думал об этом, когда в голове немного прояснялось и — как раз тогда — подумал, что не смогу так жить. С Иэном ведь именно это и случилось.— Что, правда? — Меня это потрясло. — Он говорил, что это картечь, но мне и в голову не пришло расспрашивать о подробностях.— Ага, картечь. И рана загноилась. Хирурги отрезали ногу, чтобы не началось заражение крови. — Он помолчал. — Иэн отлично справляется, если подумать. Но… — Джейми замялся, потягивая негнущийся палец. — Я же знал его раньше. С ним все в порядке только из-за Дженни. Она его… удерживает. — Он глуповато улыбнулся мне. — Как и ты меня. Не понимаю, чего ради женщины так утруждаются.— Ну, — тихо ответила я, — женщинам это нравится.Он негромко засмеялся и привлек меня к себе.— Ага. Бог знает, почему.Мы немного постояли, обнявшись. Моя голова покоилась у него на груди, руками я обняла его за спину и слышала, как бьется его сердце, медленно и сильно. Наконец он пошевелился и отпустил меня.— Я хочу тебе кое-что показать, — сказал Джейми. Повернулся, открыл ящик стола и протянул мне сложенное письмо.Это была рекомендация от аббата, отца Александра, рекомендовавшего вниманию шевалье святого Георгия — известному также, как его величество король Шотландии Яков — своего племянника, Джеймса Фрэзера, как весьма искушенного лингвиста и переводчика.— Это место, — сказал Джейми, глядя, как я сворачиваю письмо. — А нам вскоре потребуется место, куда уйти. Но то, что ты говорила мне на горе в Крэйг на Дун — это все правда?Я глубоко втянула в себя воздух и кивнула.— Правда.Джейми взял письмо и задумчиво начал постукивать им по колену.— Тогда это, — он помахал письмом, — небезопасно.— Вероятно.Джейми засунул пергамент обратно в ящик и сел, глядя на него. Потом поднял темно-синие глаза и поймал мой взгляд. И положил руку мне на щеку.— Я говорил то, что думал, Клэр, — произнес он негромко. — Моя жизнь принадлежит тебе. И что мы будем делать, куда отправимся — решать тебе. В Италию, или остаться во Франции, или даже назад, в Шотландию. Мое сердце принадлежит тебе с того момента, как я тебя увидел. Ты держала в своих руках мою душу и тело здесь и спасла их. Мы сделаем так, как ты скажешь.В дверь негромко постучали, и мы отскочили друг от друга, как любовники, которых застали на месте преступления. Я торопливо начала поправлять волосы, думая, что монастырь, будучи превосходным местом исцеления, не очень подходит на роль пристанища для влюбленных.В комнату вошел монах и сгрузил на стол большой кожаный седельный мешок.— От Макранноха из Элдридж Холла, — сказал он с ухмылкой. — Для миледи Брох Туарах. — Поклонился и вышел, оставив в комнате легкий аромат морской воды и холодного ветра.Я развязала кожаные шнурки, сгорая от любопытства узнать, что же мог прислать Макраннох. Внутри лежали три предмета: записка без обращения и подписи, небольшой сверток, адресованный Джейми, и выделанная волчья шкура, от которой сильно пахло дубильными веществами. Записка гласила: «Добродетельная женщина — жемчужина великой ценности, и ценность ее выше, чем у рубинов».Джейми развернул сверток и теперь держал в руке что-то небольшое, мерцающее, с недоумением поглядывая на волчью шкуру.— Немного странно, однако. Сэр Маркус прислал тебе, Сасснек, волчью шкуру, а мне — жемчужный браслет. Может, он перепутал записки?Браслет был очарователен — ряд больших жемчужин неправильной формы между скрученными золотыми цепочками.— Нет, — ответила я, любуясь им. — Все правильно. Браслет — это пара к тому ожерелью, что ты подарил мне на свадьбу. Это он подарил его твоей матери, ты знал?— Не знал, — тихо ответил Джейми, прикоснувшись к жемчугу. — Отец отдал его мне для моей жены, кто бы ею ни стал, — быстрая улыбка тронула его губы, — но не сказал, откуда они.Я вспомнила, как помог нам сэр Маркус в ту ночь, когда мы столь бесцеремонно ворвались в его дом, и выражение его лица, когда мы покидали его на следующий день.По глазам Джейми была понятно, что он тоже вспоминает баронета, который мог бы стать его отцом. Он взял меня за руку и застегнул браслет у меня на запястье.— Но это не для меня! — заупрямилась я.— Для тебя, — твердо ответил Джейми. — Просто мужчине не пристало посылать драгоценности респектабельной замужней женщине, вот он и послал его мне. Но понятно же, что это для тебя. — Он посмотрел на меня и ухмыльнулся. — И вообще, он не застегнется на моем запястье, хоть я и сделался костлявым.Потом взял волчью шкуру и встряхнул ее.— Но чего ради Макраннох послал тебе это?Джейми накинул лохматую шкуру себе на плечи, и я, вскрикнув, отпрянула. Голова была выделана просто мастерски, и два желтых стеклянных глаза мерзко уставились на меня из-за плеча Джейми.— Фу! — воскликнула я. — Выглядит точно так же, как при жизни!Джейми, следуя за моим взглядом, повернул голову и уткнулся лицом в оскалившуюся морду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134