— Смотри, — показала я. Тусклые краски заката, пробивающиеся сквозь плотные тучи, позолотили скалы французского побережья далеко впереди. — Капитан говорит, что мы достигнем берега часа через три — четыре.— Как раз вовремя, — отозвался мой компаньон, откидывая каштановую прядь волос с глаз. Он повернулся и выдал мне нечто, больше всего похожее на улыбку по сравнению с его обычным суровым выражением лица.И наконец, шагая вслед за телом нашего подопечного, распростертым на носилках, которые несли два коренастых монаха, мы вошли в ворота монастыря бенедиктинцев святой Анны в Бопрэ. Глава 38Монастырь Монастырь оказался громадным сооружением двенадцатого века, обнесенным стенами, чтобы противостоять как сокрушающим морским штормам, так и сокрушающим нападениям с суши. Сейчас, в мирное время, ворота стояли открытыми, чтобы облегчить сношения с ближайшей деревней, а в небольшом гостевом крыле каменные стены сделали привлекательнее, добавив гобелены и удобную мебель.Я встала с обитого стула в своей комнате, не вполне уверенная, как полагается приветствовать аббата: встать на колени и поцеловать перстень, или это относится только к папе? На всякий случай я предпочла вежливый реверанс.Раскосые кошачьи глаза Джейми действительно были унаследованы от Фрэзеров. А также плотный подбородок, только тот, на который я сейчас смотрела, был спрятан под черной бородой.Раскосые синие глаза отца Александра оставались холодными и изучающими, хотя он приветствовал меня теплой, любезной улыбкой. Он был намного ниже Джейми, скорее, моего роста, и коренастый. Одетый в сутану священника, передвигался он походкой воина. Я подумала, что ему пришлось побывать и тем, и другим.— Добро пожаловать, mа niece, — произнес он, склоняя голову. Я немного растерялась, услышав это, но вежливо поклонилась в ответ.— Я искренне благодарна вам за гостеприимство, — сказала я от всей души. — Вы… вы уже видели Джейми?Монахи унесли его, чтобы искупать, и мне не следовало при этом присутствовать. Аббат кивнул.— О да, — ответил он, и в изысканном английском послышался слабый шотландский акцент. — Я видел его. И отправил брата Эмброуза заняться его ранами.Должно быть, я посмотрела на него с сомнением, потому что он суховато добавил:— Не тревожьтесь, мадам. Брат Эмброуз весьма сведущ. — И посмотрел на меня с откровенным одобрением, тревожно напоминавшем о его племяннике. — Муртаг сообщил, что вы тоже доктор.— Да, — откровенно ответила я. Это вызвало настоящую улыбку.— Вижу, вы не страдаете грехом ложной скромности, — заметил он.— У меня есть другие грехи, — улыбнулась я в ответ.— У всех у нас есть грехи, — вздохнул он. — Я уверен, что брат Эмброуз пожелает с вами посоветоваться.— Муртаг рассказал вам… что случилось? — нерешительно спросила я.Широкий рот сжался.— Да. То, что известно ему. — Аббат молчал, словно ожидая моего вклада, но я молчала тоже. Было понятно, что он бы хотел задать вопросы, но ему хватало доброты, чтобы не давить на меня.И отец Александр поднял руку, благословляя меня и прощаясь.— Добро пожаловать, — повторил он еще раз. — Я пришлю к вам послушника с едой. — И снова оглядел меня с ног до головы. — И принадлежностями для мытья. — Он перекрестил меня в воздухе, то ли прощаясь, то ли изгоняя грязь, и исчез, взметнув сутаной.Внезапно поняв, насколько я устала, я опустилась на кровать, гадая, сумею ли не заснуть достаточно долго, чтобы и поесть, и помыться. Я еще думала, а голова уже упала на подушку.Мне приснился жуткий кошмар. Джейми оказался по ту сторону прочной каменной стены без единой двери. Я слышала, как он кричит, все снова и снова, но не могла добраться до него. Я отчаянно колотила по стене, но руки утопали в камне, как в воде.— Ох!Я села на узкой кровати, сжимая руку, которой только что ударила по твердой стене около кровати. Я раскачивалась взад и вперед, зажав больную руку между ног, и вдруг поняла, что крики продолжаются.Они резко прекратились, когда я выбежала в холл. Дверь в комнату Джейми была открыта, коридор наполнял мерцающий свет лампы.Монах-францисканец, которого я еще не видела, стоял рядом с Джейми, удерживая его. Свежие пятна крови просочились сквозь повязки на спине, плечи дрожали, как от озноба.— Страшный сон, — объяснил монах, увидев меня в дверях. Он уступил мне место около Джейми и отошел к столу за тканью и кувшином с водой.Джейми все еще дрожал, и лицо его блестело от пота. Глаза были закрыты, он тяжело дышал, хрипло, прерывисто. Монах сел рядом со мной, ласково поглаживая лицо Джейми, убирая с висков влажные волосы.— Вы, конечно, его жена, — обратился он ко мне. — Думаю, сейчас ему станет лучше.Через несколько минут дрожь утихла, Джейми вздохнул и открыл глаза.— Все в порядке, — сказал он. — Клэр, все уже хорошо. Но ради Бога, избавься от этой вони!Только сейчас я заметила, чем пахнет в комнате — легкий, пряный, цветочный аромат, такие привычные духи… Лаванда. Аромат для мыла и туалетной воды. В последний раз так пахло в подвалах тюрьмы Вентворт, то ли от простыней, то ли от самого капитана Джонатана Рэндалла.Источник запаха находился в небольшом металлическом кубке, наполненном ароматизированным маслом. Кубок был подвешен над свечой. Предполагалось, что он успокоит сознание, но эффект оказался прямо противоположным. Джейми дышал уже спокойнее. Он сидел сам, держа в руках чашку с водой, протянутую ему монахом. Но лицо еще оставалось белым, а уголки рта подергивались. Я кивнула францисканцу, монах быстро завернул горячий кубок в полотенце и понес его в холл.Джейми облегченно вздохнул и поморщился — болели ребра.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134