Он знал, что нужно делать, и осторожность тут ни при чем.
Появившись в поместье Вернона Тайлера, Конор не потрудился назвать свое имя – просто прошел мимо чернокожего слуги, сообщившего ему, что семья завтракает.
– Но, сэр! – закричал чернокожий дворецкий. – Вам туда нельзя. Я же сказал вам…
Конор не обратил на него внимания. Он пересек холл и стал искать столовую. Громко протестуя, дворецкий следовал за ним.
Отыскав столовую, Конор увидел там Хирама, Вернона и красивую светловолосую женщину, должно быть, жену Вернона. Они сидели за столом перед сверкающим фарфором, хрусталем и серебряными столовыми приборами.
Все в изумлении уставились на незваного гостя, а тот, приблизившись к столу, проговорил:
– Доброго всем утра. – Конор посмотрел в лицо Хираму Джеймисону и швырнул бидон из-под керосина на стол. – Мистер Джеймисон, я облегчу вам задачу. Мой ответ прежний – нет. И другого не будет. Вам не удастся запугать меня. Вы можете угрожать мне, вы можете поджигать мой амбар, но я не продам вам свою землю. Ясно?
– О чем он говорит? – встревожилась блондинка. – Папа, ты ведь ничего не делал с сараем этого человека?
– Конечно, нет, дорогая. Очевидно, он не в своем уме. – Хирам указал на дверь. – Эбрахам, уберите этого человека из моего дома.
Конор перевел взгляд на приближавшегося к нему дворецкого.
– С дороги, парень, – процедил он сквозь зубы.
Дворецкий колебался. Он посмотрел на Хирама, потом снова на Конора и, очевидно, решив, что не стоит связываться, отступил на несколько шагов. Конор же окинул взглядом людей, сидевших за столом, потом выдвинул стул и, не дожидаясь приглашения, уселся, поставив ноги в грязных сапогах на шикарный пол цвета слоновой кости.
– Мистер Джеймисон, давайте не будем терять время на пустые разговоры, – проговорил он, глядя на Хирама. – Вы хотите построить железную дорогу, но я прямо сейчас могу сказать вам вот что. Даже если вы украдете у меня землю, вы не построите на ней вашу железную дорогу. Я вам это обещаю.
Вернон презрительно фыркнул и отшвырнул салфетку.
– Черт тебя побери, кем ты себя считаешь? Ты являешься сюда и угрожаешь нам. Но ты нас не остановишь.
– Ты уверен? – Конор посмотрел на Вернона. – А кто, по-твоему, прокладывает железнодорожные рельсы, парень? Имей в виду, каждая миля рельсов по всей этой огромной стране проложена ирландцами. Если ирландцы, которых вы нанимаете для строительства дороги, узнают, что вы запугивали одного из их соотечественников, чтобы заполучить его землю, вы не сможете больше забить ни один костыль в этой земле.
Внешне совершенно спокойный, Конор откинулся на спинку стула и снова обратился к Хираму:
– Поверьте, мистер Джеймисон, если вы силой сгоните меня с моей земли, вы никогда не построите на ней железную дорогу.
– Не о чем беспокоиться, – опять вмешался Вернон. – Мы просто не будем нанимать на работу ирландцев.
Конор улыбнулся. Он отвечал Вернону, но не сводил глаз с седовласого человека.
– Но мистер Джеймисон сейчас думает вовсе не о железной дороге в Луизиане. Он думает о своих пароходах и обо всех тех ирландцах – портовых грузчиках, которые загружают и разгружают его суда, думает обо всех тех ирландских матросах, которые работают в машинных отделениях. Он думает о том, что произойдет, если на одном из его судов, загруженных и готовых к выходу в море, случайно окажется динамит. – Конор склонил голову к плечу и добавил: – Несколько таких случаев – и репутация пароходной кампании рухнет, вы согласны?
Хирам молчал, и Конор продолжил:
– Нет, Вернон, мистер Джеймисон думает о своих шахтах в Пенсильвании и обо всех тех ирландцах, которые каждый день спускаются под землю, чтобы добывать уголь. Он думает обо всех тех несчастных случаях и забастовках, которые вдруг начнут происходить. И думает об ирландских девушках, которые шьют рубашки на его швейных фабриках. И об ирландце, который правит его экипажем. Он также думает об ирландской девушке, подающей ему кофе по утрам, и гадает: сможет ли он заметить, что у кофе вдруг стал горький вкус?
Мистер Джеймисон улыбнулся и откинулся на спинку стула.
– Вы блефуете. У вас нет такого влияния.
– Нет? – переспросил Конор. – Полагаю, вы ошибаетесь. – Он ухмыльнулся и вновь заговорил: – Видите ли, так случилось, что я не просто какой-то ирландец. Зайдите в любой ирландский паб в доках Нью-Йорка и спросите грузчиков про Конора Бранигана. И послушайте, что они вам расскажут. Или расспросите тех людей, что спускаются в ваши угольные шахты. Или тех, которые прокладывают железнодорожные пути. Можете даже расспросить ирландских девушек, которые шьют рубашки на ваших фабриках или подают вам кофе. – Конор выпрямился на стуле, и ухмылка исчезла с его лица. – Они расскажут вам, как я два года переправлял винтовки из Нью-Йорка в Белфаст, тайно ввозил их под самым носом у британцев. Они расскажут вам, как меня арестовали и заключили в тюрьму, как меня подвергли жесточайшим из всех мыслимых пыток, когда я сидел в британской тюрьме. Они расскажут вам о том, как их сестры и братья, оставшиеся в Ирландии, протестовали и устраивали демонстрации, требуя, чтобы премьер-министр Гладстон освободил меня. – Конор ухватился за кончики воротника и разорвал на себе рубаху. Светловолосая женщина в ужасе вскрикнула. – Вот знаки моей доблести, мистер Джеймисон. И с каждым ударом плетью, с каждым ожогом, с каждой пулей я завоевывал сердце еще одного ирландца. В пабах Нью-Йорка сидят мужчины и поднимают свои кружки под песни обо мне. Маленькие девочки в Бостоне и Белфасте прыгают через веревочку под песни обо мне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86