Но дела о шпионаже рассматривает другой суд, а на этом заседании я попрошу вас оставить свои обвинения при себе.
— Погодите! — поднялся со своего места Лоуден. — Если у лейтенанта есть возможность доказать обвинение в шпионаже, то в силу данных мне полномочий я арестую мистера Хардинга и отправлю его в тюрьму. Вы можете доказать свои слова, лейтенант?
— Да, милорд!
Кэти презрительно хмыкнула. Что за мерзавец этот Лоуден, спрашивает о доказательствах, как будто сам не знает! И вообще, они трое как будто разыгрывают перед судьей спектакль, в котором у каждого своя, хорошо отрепетированная роль: у Итана — роль простака, на которого ложно возводят государственное преступление, у лейтенанта — честного вояки, который хочет только исполнить свой долг, а у Лоудена — всевластного пэра Англии, для которого они всего лишь марионетки.
— Раз офицер может доказать свои слова, я считаю, что его нужно выслушать, — непререкаемым тоном продолжал Лоуден, подходя к судье.
— Неужели? — недовольно произнес судья, хмурясь еще больше. — Милорд, вы виконт, пэр, у вас есть право арестовать мистера Хардинга — это все так. Но в мою задачу не входит рассмотрение улик против мистера Хардинга, я здесь для того, позвольте вам напомнить, чтобы рассмотреть дело миссис Кэти Армстронг, которую обвиняют в краже кошелька у лейтенанта Уэстона. И я собираюсь выполнить то, что мне надлежит, обвинение же против мистера Хардинга передайте на рассмотрение губернатору Гейджу. Вернитесь на свое место и не мешайте мне вести заседание!
— Как вы смеете разговаривать со мной в таком тоне! — воскликнул Аоуден дрожащим от ярости голосом. — Я представитель главного министра Его Величества и не потерплю подобного обращения от какого-то судейского крючкотвора из заштатного городишки! Хардинг шпион, изменник, а девчонка его пособница, и я сделаю все, чтобы они оба болтались на виселице еще да захода солнца!
— Час от часу не легче, — насмешливо развел руками Итан. — Сначала бедняжку обвиняли только в краже, теперь она уже шпионка. А я, значит, изменник! Какие еще обвинения родятся в вашем воспаленном воображении, милорд? Что здешние приставы французские шпионы?
Из зрительских рядов послышались смешки, и в сердце Кэти забрезжила слабая надежда: Итан пытался высмеять обвинителей, посеять сомнение в их показаниях, и, похоже, это начало ему удаваться.
Лоуден, видимо, тоже это понял.
— Смейтесь, смейтесь, Хардинг, пока можете, — процедил он с угрозой, — скоро вам будет не до смеха. Я дойду до самого губернатора, Уэстон докажет свое обвинение, и тогда придет мой черед веселиться, потому что вас вздернут рядышком с вашей лживой любовницей!
— Что ж, если вы так настаиваете, — пожал плечами Итан, — и господин судья не возражает, я с удовольствием прогуляюсь с вами к губернатору. Джонатан, — повернулся он к судье, — может быть, с учетом этих абсурдных обвинений в измене и шпионаже, действительно передать дело миссис Армстронг на рассмотрение губернатора? Как вы считаете?
— Уверен, это самый лучший выход, — с видимым облегчением согласился судья. — Если обвиняемая замешана в измене, ее дело, несомненно, вне моей компетенции. Я сейчас же сообщу губернатору, что вам необходима срочная аудиенция, и приставы вас к нему проводят.
Заметив, как распрямились плечи Итана, как из них ушло напряжение, Кэти поняла, что он явился в суд и разыграл перед судьей целый спектакль с единственной целью — добиться передачи ее дела губернатору. Что ж, в этом он преуспел. Вот только чего он намерен этим добиться?
Губернатор Гейдж был не в настроении выслушивать пространные объяснения — Итан понял это сразу, увидев его сумрачное, озабоченное лицо. Оно и понятно, ведь вечером войска выступали в поход, который губернатор так долго и тщательно готовил.
Пока Лоуден со всеми деталями рассказывал о том, что Итан Хардинг и лазутчик мятежников Джон Смит одно и то же лицо, а его любовница Кэти Армстронг является его пособницей в антиправительственной деятельности, о чем ему, Лоудену, стало известно потому, что он завербовал ее первым, морщинка между бровями Гейджа, как заметил Итан, делалась все глубже. Видимо, сыграла свою роль и неприязнь губернатора к виконту, о которой Итан, как и многие другие вхожие в резиденцию люди, был весьма и весьма наслышан. Губернатор просто терпеть не мог своего высокомерного подчиненного.
— Если я вас правильно понял, милорд, — сказал Гейдж, оборвав на полуслове обличительную речь Лоуде-на, — вы обвиняете мистера Хардинга и миссис Армстронг в измене?
— Да. И лейтенант Уэстон даст свидетельские показания в доказательство моего обвинения. Губернатор повернулся к Уэстону.
— Рад видеть, что вы уже приступили к исполнению своих обязанностей, лейтенант, — кивнул он головой. — Какова ваша роль в этом деле?
Уэстон изложил события, свидетелем или участником которых ему довелось быть, начиная с кражи кошелька и кончая выстрелом неподалеку от Конкорда.
— Достаточно, лейтенант! — приказал Гейдж и посмотрел на Итана. — Это серьезное обвинение, сэр. Что вы можете сказать в свое оправдание?
— Я в полной растерянности, господин губернатор, — развел руками Итан. — Я тоже был на Норт-сквер в то утро, о котором рассказал лейтенант, но я не видел, чтобы миссис Армстронг у него что-либо украла, напротив, это он повел себя некорректно по отношению к ней, и миссис Армстронг дала ему решительный отпор. Что касается сцены, разыгравшейся возле пивной «Белый лебедь», когда лейтенант якобы видел у меня на шее пресловутый медальон, то, уверяю вас, ничего подобного не было!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116