Кенна знала, что так и будет. В отличие от Николаса, который уже притопывал ногой, Рис отличался необыкновенным терпением. Глубоко вздохнув, Кенна начала:
— Нам с Ивонной запрещено появляться на маскараде. Даже на пару минут, — добавила она серьезно. — Это моя вина, так как я уговорила Ивонну пойти исследовать комнату в башне, в то время как все думали, что мы пошли на озеро. Ничего бы не произошло, если бы мы случайно не оказались заперты. Дверь захлопнулась, а ключ был в замке — с другой стороны — и… ну и все. Но это было замечательное приключение, Рис. Правда, Ивонне оно напомнило Бастилию. Ты знаешь, она родилась в Париже. Этого никогда не угадать по ее акценту, потому что она провела много времени в Англии.
— Я еще не имел удовольствия услышать от нее хоть слово. — На губах Риса появилась тень улыбки. — Но вопрос о том, как разговаривает Ивонна, к делу не относится, ведь так?
— Я упомянула об этом, поскольку Ивонна и ее мать чуть не стали жертвами террора. Я же почему-то забыла об этом, иначе никогда бы не позвала ее в башню. Извини меня, Ивонна. Ты ведь веришь, что я не нарочно?
— Конечно, я верю тебе. — На щеках Ивонны расцвел румянец. — Ты самая добрая…
— О, совсем нет! Я недавно поняла, что я ужасно эгоистична! — В своем желании все объяснить Кенна не обратила внимания на удивленный смешок Риса и широкую улыбку брата. — Я потащила тебя на лестницу, чтобы подсматривать за гостями, и даже не подумала о твоих чувствах. — Кенна повернулась к Рису: — Ивонна сказала, что умрет, если ее заставят лишнее время заниматься. Мне-то все равно, но почему я не подумала, как будет страдать она?
— А когда ты наконец подумала об этом, то решила вернуться к себе, прежде чем вас заметят, — закончил за нее Николас. — Очень мудро.
Кенна опустила глаза.
— Это еще не все, — заметил Рис. — Не так ли?
— Да, — нехотя призналась Кенна. — Я поняла, как много этот маскарад значит для Ивонны. Ей предстоит дебютировать через год или два, а наш вечер — очень важное событие. Это возможность попрактиковаться. Я помешала ей. Разумеется, я решила все исправить.
— Разумеется, — хором сказали Рис и Николас.
Но Кенна не обратила внимания на их замечание.
— Мне пришло в голову, что у Ивонны ангельская внешность. Она ведь очень красива, правда? Всем особенно нравится ее нос, — добавила Кенна, как будто это все объясняло.
Ивонна покраснела и смущенно закрыла лицо руками. Рис ухмыльнулся:
— Твой же упоминают, когда советуют не совать его в дела других людей.
— Точно. — Кенна была невозмутима. — Поэтому мне пришло в голову, что нельзя пренебрегать возможностью посетить бал. Вы ведь поможете нам? Кроме того, никто не догадается. Это же маскарад, в конце концов. Я уверена, что найду какой-нибудь костюм для Ивонны, чтобы не было видно лица.
— И даже носа? — поинтересовался Ник, по-дружески полуобнимая Ивонну.
— Особенно его, — уверенно сказала Кенна. — Вы поможете?
Ник пожал плечами и бросил взгляд на Риса:
— Что скажешь? Неужели год на континенте иссушил твою фантазию, или ты все еще готов участвовать в проделках Кенны?
Рис довольно долго изучал мыски своих до блеска отполированных сапог. Кенна затаила дыхание, и даже Ивонна осмелилась посмотреть на него украдкой. Наконец на его губах заиграла улыбка. Он медленно оглядел полное нетерпеливого ожидания лицо Кенны и ответил с какой-то очень подкупающей искренностью:
— Я никогда не устаю от проделок Кенны.
Засмеявшись, Кенна вскочила с кровати и бросилась ему на шею. Кресло слегка пошатнулось, принимая на себя дополнительную тяжесть, но Рис удержал равновесие.
— Как хорошо, что ты снова дома! — воскликнула Кенна — и тут же пожалела о своих словах, заметив, как черты Риса на мгновение исказила боль.
— Все в порядке, Эльф, — тихо сказал он. — Даннелли навсегда останется моим домом.
Кенна тут же вспомнила обо всем: у Риса имелось немало родственников, но не было семьи, существовал дом, который он называл своим, но не было родины. И тоска, на мгновение мелькнувшая в его глазах, яснее ясного сказала Кенне, как глубока эта рана.
Отцом Риса был влиятельный судовладелец и богатый американский промышленник Роланд Каннинг. Хотя Кенна никогда не встречалась с ним, да и не стремилась к этому, она знала от Риса, что тот занимает не последнее место в высшем обществе Бостона. Кроме того, мистер Каннинг занимался политической деятельностью в своей стране и когда-то служил послом в Англии. Отец Кенны говорил, что Роланд Каннинг обожает сына, и это казалось ей вполне разумным. Но только у могущественного мистера Каннинга было два сына, и любил он другого.
Своему наследнику Роланд Каннинг прощал все, в то время как младший сын оставался изгоем со дня смерти матери, которая умерла при родах. Роланд Каннинг не смог простить сыну смерть любимой жены. Поэтому Ричарда воспитывали в Америке под надзором заботливого отца, а Риса отправили в Англию к прабабке по материнской линии.
Герцогиня Пелемская не делала секрета из того, что едва терпит мальчишку, которого считала чересчур своевольным и слишком американским. Она сразу же отправила его в привилегированную частную школу-интернат. Выполнив тем самым свой долг, она тут же забыла о правнуке, и с тех пор за делами Риса следил ее поверенный. Кенна однажды подслушала рассказ отца о том, что дружба Николаса с Рисом явилась для учителей школы настоящим избавлением от лжи. До тех пор бедным педагогам приходилось всякий раз придумывать немыслимые причины, чтобы объяснить ребенку, почему он на каникулы остается в школе. Но как только мальчики подружились, надуманных предлогов больше не потребовалось — так много проказ они затевали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123