Она нашла две коробки с линзами, еще одну — с запечатанными химикатами и три ящичка с дюжиной стсклянных пластинок в каждом.
— Это все равно что найти клад с золотом, — прошептала она. Ее голос странным эхом разнесся по студии. — Господи, как бы быстро пошли мои дела, знай я про все эти вещи! — Дженни нехотя оторвалась от фотооборудования. Соблазн им воспользоваться был так велик, что у нее дрожали руки. — Ты не воровка, Дженни, — напомнила она себе, — во всяком случае, пока.
Интересно, где же здесь темная комната-лаборатория? Дженни опять осмотрелась кругом и увидела слева от себя дверь, которая, как она сначала подумала, вела в кладовку. Сейчас она заметила висевшую на двери табличку со словами «Не входить!». Она перевернула ее. «Вход воспрещен». И в этом весь Кристиан, подумала Дженни с улыбкой. Он не хотел, чтобы кто-то заходил в его фотолабораторию, независимо от того, работал он там или нет. Она заглянула в комнату, желая убедиться, что не ошиблась в ее назначении. Герметичные ванночки из стекла, стоявшие плотным рядом на высокой — до пояса — скамье, и ряды темно-желтых бутылочек для химических растворов подтвердили ее догадку. Дженни взволнованно втянула воздух и закрыла дверь. Теперь ей предстояло увидеть то, ради чего она, собственно, и пришла сюда, на чердак.
Картины Кристиана были повсюду. Составленные вместе по несколько, они стояли вдоль всех стен просторного помещения. Дженни потянуло к ним сразу, как только она переступила порог студии, но к любопытству примешивался страх. Если бы эти картины висели в художественной галерее или находились в чьей-нибудь частной коллекции, она не задумываясь стала бы их осматривать. Но сейчас, увидев их в таком виде — сваленными кое-как на полу в холодной студии, — Дженни вспомнила, что они никогда не выставлялись. Она вторглась в тайные владения Кристиана, вместе с пылью потревожив прошлое этого человека.
Все картины были повернуты полотном к стене. Наверное, только каждая десятая была вставлена в изящную золоченую раму, в то время как дюжины и дюжины других так и остались натянутыми на легкий деревянный каркас, когда-то установленный Кристианом на мольберте. Жара и влажность городского лета и промозгло-холодные зимы уже сделали свое черное дело. Большая часть картин была попорчена.
Дженни заметила даты, небрежно проставленные на обратной стороне некоторых работ, и решила по ним определить начало своего осмотра, надеясь, что Кристиан — или миссис Брендивайн — расставили картины более-менее в хронологическом порядке. Дженни в сомнении закусила губу. С чего же лучше начать?
Она начала с тысяча восемьсот пятьдесят пятого года.
Кристиан уже за два квартала от дома заметил свет в окне чердака. Сначала он не придал этому значения, решив, что это миссис Брендивайн занимается очередной уборкой. Но потом он вспомнил про поздний час и про больную ногу домработницы. Не могла же она в двадцать минут одиннадцатого вскарабкаться с загипсованной ногой на четвертый этаж только затем, чтобы вымыть пол и протереть пыль в его студии!
Не надо торопиться с выводами, успокаивал себя Кристиан. Объяснений могло быть множество. Хотя единственное для него приемлемое — это грабитель. Лучше убить незнакомца, пробравшегося в его студию, чем кого-нибудь из знакомых.
Кристиан пришпорил Либерти, и лошадь перешла в галоп. Оставив кобылу Джо Минзу, он пробежал по тем самым скользким плитам тротуара, на которых упала миссис Брендивайн, и бросил у себя в кабинете подборку номеров «Геральд». На то, чтобы их прочитать, у него пока не было ни времени, ни мужества. Из среднего выдвижного ящика своего письменного стола Кристиан достал револьвер «ремингтон» с рукояткой из слоновой кости, из другого ящика — пули. Оружие знакомой тяжестью легло в запотевшую ладонь. В последний раз взглянув на каминные часы, он начал подниматься по лестнице.
Войдя к себе в спальню и обнаружив, что ключ от чердака исчез, Кристиан сразу понял, что имеет дело не с грабителем. Он какое-то время размышлял, не оставить ли оружие, но потом решил все-таки взять его с собой. «Если получит пулю, так ей и надо». У него и сомнений не возникало по поводу того, у кого хватило наглости залезть к нему в студию.
Когда Кристиан поднялся наверх и увидел, что не ошибся, это его не слишком обрадовало.
Дженни Холланд сидела на одном из покрытых простынью диванов лицом к двери. Обмотавшись двумя снятыми с кровати толстыми одеялами, она дула на свои замерзшие пальцы, громко, прерывисто всхлипывая. Ее длинные ресницы намокли и слиплись, по щекам медленно катились слезы. Все пространство вокруг нее — диван, пол — было усеяно сотнями рисунков, которые он делал во время войны.
Оглядевшись и увидев беспорядок в студии, Кристиан понял, что она основательно пошарила у него в мастерской, прежде чем добралась до этих рисунков.
— Проклятие! — Он с силой захлопнул за собой дверь. — Черт бы тебя побрал!
Дженни резко вскинула голову. Рисунки посыпались у нее с колен, а лицо побелело, когда она наткнулась на его ледяной, сверкающий лютым бешенством взгляд. Она увидела револьвер в его руке, и во рту у нее пересохло.
Размашистыми, неверными шагами Кристиан направился к дивану и в считанные секунды оказался рядом с Дженни. Ухватив рукой толстый пучок волос у нее на затылке, Кристиан дернул вверх и поднял ее на ноги — так легко, как будто она весила не больше того котенка, с которым он однажды ее сравнил. Он рванул назад голову Дженни, обнажив горло, и приставил дуло револьвера к нежному изгибу ее подбородка.
— Господи, как же мне хочется сделать тебе больно!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142