Именно им, а не мне газета обязана своим престижем. Я всего лишь единственный уцелевший на войне сын учредителя, — он втянул ртом воздух и медленно выдохнул, успокаиваясь. — Ну а теперь, когда с этим все ясно, может, выпустишь меня отсюда? Мне надо работать.
Скотт не знал, как быть. Несмотря на заверения друга о необходимости появиться в издательстве, он никак не мог отделаться от навязчивой картинки — Кристиан лежит вдрызг пьяный под ближайшим столом. Из тона Кристиана явствовало, что его отношение к газете сводится исключительно к чувству долга перед памятью тех, кому она действительно была небезразлична. Он умолчал — возможно, намеренно — о собственном вкладе в это издание, но именно благодаря влиянию Кристиана Маршалла и его незаурядной личности «Кроникл» стала заметна в определенных светских кругах. Он заставил публику заговорить о газете, сделал ей лицо и не торопился разубеждать тех, кто считал мнение «Кроникл» его личным мнением.
Кристиан забронировал на сезон кресло в партере театра Уоллака и ложу в Академии музыки, частенько посещал места сборищ светской элиты, бега в Гарлеме и нью-йоркский яхтенный клуб. Повсюду он рекламировал «Кроникл», умалчивая о собственных взглядах и притворно интересуясь светской жизнью. Эта суета требовала постоянного напряжения, и Скотт очень опасался, что если Кристиан не похоронит газету, то газета в первую очередь похоронит его.
— Посмотрим, — наконец сказал он, — почему бы нам не подождать до конца праздников? Послезавтра уже Рождество. Пусть твоя газета отдохнет до Нового года.
Кристиан вскинул руки.
— Кто, черт возьми, назначил тебя моим опекуном? Тебе не кажется, что это просто смешно? — Вскочив с кровати, он беспокойно заходил по комнате. — Мне надо привлечь тебя к суду, вот что!
— Ты постесняешься это сделать, — невозмутимо парировал Скотт.
Кристиан искоса глянул на друга.
— Вот именно. Надо мной будет смеяться вся авеню, если не весь город. — Он помолчал. — У меня есть светские обязанности, Скотт. Внизу, наверное, десятка два приглашений ждут моего ответа.
— Приглашений было двадцать восемь, — сказал Скотт, — и на все уже ответили. Ты послал свои сожаления.
— Да как ты посмел!
— А вот как. У мисс Холланд прекрасный почерк. Она позаботилась обо всей твоей корреспонденции. Ты много потеряешь, если не оставишь ее на должности секретарши.
— Просто неслыханно! Ты окончательно прибрал к рукам мою жизнь, причем с помощью моей же прислуги! Боже, избавь меня от гуманистов!
Скотт остался безучастным к этой вспышке бессильной злости и продолжил как ни в чем не бывало:
— Мы со Сьюзен хотели бы на Рождество пообедать с тобой.
— Что? — язвительно спросил Кристиан, поднимая брови. — А себе самому ты разве не послал мои сожаления?
— Приглашения мы не присылали. Мне кажется, в нем нет необходимости, ведь обедать мы будем здесь.
Кристиан тряхнул головой.
— Нет, — твердо заявил он, — категорически нет. Я запрещаю! Я не буду принимать вас со Сьюзен здесь, в спальне. Моя столовая внизу. Мы будем обедать там.
— Отлично, — добродушно отозвался Скотт, — значит, увидимся на Рождество. Скажем, в семь, идет? Полагаю, моя дочь тоже приглашена?
— Почему у меня такое чувство, как будто меня обошли на всех поворотах?
Скотт засмеялся:
— Потому что так и есть, дружище.
Кристиан перестал ходить по комнате, присел на край кровати и, нагнувшись вперед, крепко сцепил руки. Ночная рубашка провисла у него между колен.
— Не знаю, как убедить тебя в том, что я не собираюсь напиваться до бесчувствия, если ты выпустишь меня из этой комнаты. Ты же не можешь держать меня здесь вечно, Скотт! Мне кажется, до сих пор я выказывал похвальное терпение в отношении твоих варварских методов. Но всему есть предел. Если ты разрешаешь мне сойти в столовую на Рождество, значит, можешь дать мне ключ прямо сейчас, черт возьми!
— Обещай мне, что близко не подойдешь к издательству. Забудь про газету и про светские обязанности. Займись каким-нибудь приятным делом.
Кристиан сузившимися глазами уставился на нос друга, прикидывая, как он будет смотреться, если его чуть-чуть свернуть набок.
— Не искушай меня! — предупредил он.
Скотт, почти явственно ощутив силу кулака Кристиана, потер переносицу указательным пальцем и смущенно улыбнулся:
— Как насчет рисования? Ты мог бы открыть свою студию и…
— Послушай, еще слово, и ты вылетишь отсюда! И даже дверь мне для этого не понадобится. Вполне сойдет и окошко.
— Понял.
— Надеюсь.
— Так что насчет газеты?
Кристиан вяло выругался.
— Ладно, — раздраженно сказал он, — я сделаю вид, что газеты не существует. Справлялась же она без меня все это время, значит, продержится и еще немного.
Скотт кивнул, вытащил из своего жилетного кармана ключ от спальни и бросил его Кристиану.
— Если хочешь, можешь его проверить.
— Обязательно проверю. Однажды меня уже надули.
— Знаю, мисс Холланд мне рассказала.
Кристиан подошел к двери, вставил ключ в замочную скважину и только тогда отозвался:
— И ты, конечно, похвалил ее?
— Разумеется.
Дверь открылась. Кристиан выглянул в коридор. Какое приятное ощущение — почти на свободе! Через мгновение он убрал голову обратно в спальню и увидел, что Скотт подошел к столу и взял свой чемоданчик.
— Ты уходишь?
— Да, сегодня я загостился. Должен сказать, я доволен всем, что увидел, и почти всем, что услышал.
Кристиан открыл дверь пошире, пропуская Скотта.
— Если понадоблюсь… просто чтобы поговорить… посылай за мной не задумываясь. — Скотт слегка наклонил свою белокурую голову, уходя от пристального взгляда Кристиана.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142