Мы уже говорили на эту тему, и мне не хочется к ней возвращаться. Ужасно трудно, не правда ли, учить меня тем вещам, которые, как ты надеешься от всей души, мне никогда не понадобятся?
— Не сомневаюсь, что это так.
— И поэтому отказываешься со мной заниматься?
— Да, — бросил он ей в лицо.
Алексис положила руки ему на плечи. Она чувствовала, как напряглись его мускулы, натянувшие тонкую ткань рубашки.
— Тогда надо было сказать мне прямо. Зачем притворяться, будто я не готова? Скажи мне, что это тяжело для тебя. Я смогу уважать тебя за это, Клод. У меня нет времени для отговорок, как и у тебя.
Алексис убрала руки с его плеч и села на стол, поставив ступни на его стул по обе стороны от его ног, потом она наклонилась вперед, так что глаза их оказались на одном уровне.
— Ты сказал, что не надо было прятать от тебя следы ремня на моей спине. Ты был прав. Теперь я могу обвинить тебя в том же. Ты пытался за отговорками скрыть свою боль. Твои отговорки практически то же самое, что моя рубашка: ни то, ни другое не в состоянии спрятать правды. Я все понимаю, Клод, но мне надо услышать правду от тебя.
— Тогда мы теряем время, не так ли?
— Нет, если теперь мы понимаем друг друга.
Клод отодвинул стол в угол, взял шпагу, и урок начался.
Он старался отвлечь ее внимание разговорами о корабле, погоде, флоте, но она не желала слушать. Алексис целиком сосредоточилась на том, что она делала, и даже дважды прижала его к стене.
— Отлично, Алекс. Ты концентрируешься отменно, и равновесие держишь лучше, чем обычно, — похвалил Таннер, наступая. — Позволь спросить… Впрочем, нет, я и так знаю, что ты сейчас сделаешь. У тебя красивые глаза, но они упрощают мою задачу: в них я читаю твой следующий ход. Иногда они похожи на огонь. Золотой огонь. Твои волосы тоже похожи на огонь. Мне нравится трогать твои волосы.
— Ты ведешь нечестную игру, Клод, — сердито сказала она, парируя его очередной выпад.
Он сделал вид, что не слышит.
— И ноги у тебя красивые. Длинные, стройные и сильные. Мне нравится чувствовать их под своими ногами.
Клод прижал ее к стене, но Алексис, с силой, которую он не ожидал встретить в женщине, оттолкнула его, перейдя в яростную атаку. Капитан захохотал.
— Гораздо более приятная тема, чем погода, я полагаю. Ммм… О чем бы еще поговорить? О да, рот. Твой рот. Не надо слишком часто двигаться вправо. Да, на чем мы остановились?
— О правой стороне, — ответила Алексис, изящно отступая.
— Очень хорошо. В равной мере соотносимо с твоим движением и с ответом. Но я говорил — твой рот. Он великолепен, знаешь ли.
— Тем, что он говорит, или тем, что делает?
— И тем, и другим, — ответил Клод, и сам попался на собственную уловку. На мгновение он отвлекся и дал Алексис возможность перейти в наступление. Она сделала выпад, поддев клинком рукав его рубашки. Клод услышал звук рвущейся ткани и одновременно слова Алексис:
— Мой рот, Клод. Ты говорил о нем. Так ты его любишь больше всего? Тебе нравится, когда я целую тебя в шею или в губы? Может быть, тебе нравится, когда я касаюсь губами мочки твоего уха или соска на груди? Может быть, тебе больше всего нравится мой рот, когда я дарю тебе удовольствие, касаясь иных мест?
Клинок ее мелькнул в воздухе, едва не задев Таннера, но он успел парировать удар.
— А теперь кто ведет нечестную игру? — воскликнул он.
— О, у меня такой хороший учитель. Он научил меня всему. Буквально всему. — Алексис сделала особое ударение на последнем слове.
— Подними руку! — прикрикнул на нее Клод, собираясь в комок.
Он начинал осознавать, что ученик и учитель во многом оказались равными соперниками, и для него этот поединок тоже является уроком. Есть темы, которые лучше не поднимать во время фехтования, особенно если партнер достаточно искусен.
— Слушаюсь, Клод, — услышал он голос Алексис. — Я думаю, мы достаточно долго обсуждали мой рот. Может быть, теперь стоит обсудить мою грудь? — Алексис успела заметить растерянность в его почти злом взгляде и тут же решила закрепить преимущество. — Да, полагаю, эта тема будет самой подходящей.
— Нет, пока я не смогу увидеть то, о чем мы говорим!
Молниеносным движением, которое Алексис не успела отразить, Клод кончиком шпаги поддел две верхние пуговицы ее рубашки.
— Вот так-то лучше, — сказал он, глядя на виднеющиеся в открывшемся проеме два аккуратных холма.
Алексис не растерялась.
— Итак, когда ты их видишь, что ты можешь про них сказать? Может быть, тебе хочется их потрогать? Но не кончиком шпаги, черт побери! Прекрати эту забаву. Смотри на меня. А ну, угадай, что я сейчас сделаю?
И с этими словами Алексис ногой выбила шпагу у него из рук.
Клод стоял неподвижно несколько мучительных секунд, а потом, закинув голову назад, расхохотался. Он протянул руки, и Алексис с радостью подбежала к нему.
— Я так горд за тебя, — произнес Клод, задыхаясь отчасти от усталости, отчасти от смеха, отчасти от того, что должно было сейчас произойти.
Он опустил ее на пол, лишив рубашку остатка пуговиц.
— Послушай, ты ее порвешь, — слабо запротестовала Алексис.
— Она моя, помнишь? — ответил он, завершив напоминание поцелуем.
Она вернула ему поцелуй и помогла избавиться от одежды, действуя столь же нетерпеливо и столь же мало заботясь о сохранности его пуговиц.
Впервые с тех пор как они были вместе, ими овладело веселье. Алексис ущипнула его за грудь, рассмеявшись над тем, как он сморщился.
— Щипаться?! — с притворным возмущением воскликнул Клод. — А как тебе это понравится?
Ухватив ее сосок губами, он нежно прикусил его. Алексис застонала.
— Ты что-то сказала, Алекс? — спросил он, повторяя то же с другим соском.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165