– Это точно, – согласилась миссис Эббот. – Я давно твержу Саре Уэлс, что ее мужу надо начать продавать приличную одежду. Многим женщинам в Абилине уже надоело носить простой ситец.
Ферн надеялась, что Роза предложит ей что-то, но та ничего не сказала. Вместо этого она как-то изучающе посмотрела на Ферн, и той стало неловко от такого взгляда. Ферн не поняла, что бы это могло значить. Она очень привязалась к Розе, та стала ее самым близким другом, но Ферн понимала, что Роза в первую очередь предана своему мужу и его семье.
– Я хотела поехать в Канзас Сити, но после смерти папы просто забыла об этом.
– Я не сомневаюсь, что Мэдисон это поймет, – заверила ее миссис Эббот, – но не думаю, что вы найдете у него такое же понимание в вопросе о вечеринке. Мужчины никогда не понимают того, что противоречит их желаниям.
Роза все молчала.
– Он хочет, чтобы я пошла с ним. С тех пор, как он в Абилине, я только и делаю, что действую ему на нервы.
Она хотела знать, как долго еще он будет любить ее, хотеть держать ее в своих руках, сколько еще пройдет недель, прежде чем ее образ померкнет в его воображении, и он забудет о ней. Сколько еще должно пройти времени, прежде чем он забудет о том, как влюбился в нее, забудет о тех пустяках, которые вскружили ему голову, и он понял, что Ферн это не просто женщина, которая носит мужскую одежду, но очень дорогое ему существо.
Сама она его никогда не забудет. Она сохранит в памяти все связанное с ним. От одного его присутствия в одной комнате у Ферн поднимается температура, краски становятся ярче, слова звучат многозначительней. Она вся – ожидание: как будто вот-вот произойдет нечто чудесное.
Встреча с Самантой Брюс и мысль о том, что Мэдисон неизбежно вернется в свой Бостон, обескровили Ферн. Она обессилела и пала духом. Она уже больше ничего не ждала от жизни. Ферн была уверена только в одном – Мэдисон женится на Саманте. Ферн хотела постоянно общаться с Мэдисоном, но это общение причиняло ей все больше огорчений.
Она очень хотела пойти на бал. В глубине души ее интересовал вопрос: может ли она соперничать с Самантой? Глупо было даже думать об этом. Как можно их сравнивать? Но Ферн не могла оставить надежду на то, что если она пойдет на вечеринку, то Мэдисон каким-то образом поймет, что она любит его такой любовью, которая Саманте даже и не снилась.
– Кажется, у меня есть платье, которое вам подойдет, – проговорила, наконец, Роза.
Ферн вся напряглась. Она заявила о том, что может пойти на вечеринку, полагая, что подходящего платья в Абилине ей не найти. На самом деле она ни за что не хотела быть среди этих мрачных людей, которые постоянно осуждают других. Она даже не знала, что ее будет стеснять больше: платье, к которому она не привыкла, или их взгляды. Она не могла представить себя в платье. Как в нем ходить или сидеть?
Она не знала бы, куда девать свои мозолистые руки с потрескавшейся кожей. Даже перчатки не могли спасти их во время грубой работы, когда она, например, заарканивала коров.
И потом, опять эта Саманта. Никто из здравомыслящих женщин не станет соперничать с ней. Ферн привыкла к примитивной трудовой жизни, а Саманта чувствовала себя на балах, как у себя дома. Это был ее мир, где она привыкла царить.
Вот если бы они были вместе на родео, тогда все было бы как раз наоборот.
Но Ферн не могла не использовать еще один шанс. Она хотела быть с Мэдисоном. Суд над Хэном в Топека начинался через три дня. Его могут освободить и снять опять с него все обвинения. Он будет на свободе. И тогда Мэдисону уже незачем будет оставаться в Абилине.
Она с огорчением думала о том, что он может уехать. Она не сможет отказать себе в удовольствии побыть с ним несколько часов вместе.
– Ты же гораздо меньше меня ростом – сказала Ферн. – Я не влезу ни в одно твое платье, если даже ты распустишь его по швам.
– Эти тебе подойдут по размеру, – рассмеялась Роза, слегка смутившись, как показалось Ферн. – Мне так надоело походить на корову, что я заказала себе в Сент-Луисе два платья. И еще одно в Канзас Сити. Магазин в Сент-Луисе прислал мне платья не моего размера. Если они подойдут тебе, не возникнет нужды отсылать их назад.
Ферн успокоилась. Невозможно было так ошибиться, чтобы платья, предназначавшиеся Розе, могли подойти ей. Но, с одной стороны, мысль о том, что она не пойдет на вечеринку приносила ей облегчение, а с другой – расстраивала ее.
Раз в жизни ей предоставляется возможность повеселиться, ей выпал случай побыть только женщиной. Ей не будет нужно никого уверять, что она в то же время еще и мужчина. И если быть до конца откровенной, она хотела, чтобы ее пригласили на танец. Она не умела танцевать, но хотела бы попробовать.
Но больше всего ей хотелось, чтобы кто-нибудь считал ее симпатичной. Она знала, что она некрасивая. Она знала об этом с десятилетнего возраста, когда какой-то мальчишка сказал ей, что она похожа на лягушку. Она сбила его с ног и расквасила ему нос. Она била его больше потому, что иначе она расплакалась бы, чем из-за того, что хотела сделать ему больно. Но эти слова так огорчили ее, что она никогда их не забывала.
Она никогда не думала, что она симпатичная, до того времени как Мэдисон начал уделять ей внимание. Он говорил ей, что она привлекательная, говорил ей, что любит ее. Во всем виноват только Мэдисон.
– Ну, сегодня мы, кажется, обо все поговорили, – сказала Роза, заслышав шаги Джорджа на крыльце. – Завтра посмотрим, сможем ли материализовать наши мысли. А пока ты не должна бывать на ферме, – обратилась она к Ферн, –
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119