Джейк опрокинул тарелку с остатками завтрака и вылил кофе в пыль.
– Как только проглотите свой завтрак, чтобы духа вашего и этих малолетних бандитов здесь не было. И потрудитесь проверить, черт подери, что тот, кто пользовался моей кроватью, не оставил в ней вшей. Это мой единственный матрас, и я бы не хотел сжигать его.
Джейк сунул в руку Изабель чашку и тарелку. Та во все глаза смотрела на него, онемев от оскорбления.
– Ради вашей совести я советовал бы вернуться в Остин в ту же минуту, как сдадите свою команду. Таким образом вы никогда не узнаете, что им пришлось работать, пока не упадут от усталости, или есть помои, от которых откажутся даже свиньи.
– Мистер Максвелл, – процедила Изабель сквозь зубы. – У каждого из этих людей отличные отзывы.
– Вы лично их видели?
– Нет, но…
– Тогда посмотрите, и только потом рассказывайте об их прекрасных характеристиках. Ладно, у меня есть коровы, которых нужно клеймить, пока мои соседи с их замечательными отзывами не сделали это за меня.
– Ну, если они собираются клеймить для вас скот…
– Не будьте дурой. Они пользуются не моим клеймом.
Изабель побледнела от растерянности, вполне объяснимой. Она ничего не знает о Техасе и грубых людях, живущих здесь. Ей не нужно было уезжать из Остина, или откуда она там. Изабель не больше приспособлена жить в сельской местности, чем он – в городе.
Джейк гордо поднял голову и сел в седло. Гнев продолжал глодать его, как голодный волк, но он оглянулся на Мэтта Хаскинса. Мальчик закончил свой завтрак и сидел, уставясь перед собой пустыми глазами.
Эта картина неотступно преследовала Джейка, пока он возвращался к своему стаду.
Когда Максвелл уехал, Изабель ощутила огромное облегчение. Со вчерашнего дня она несколько раз вспоминала о нем, думая, что бы ей хотелось изменить в этом человеке – одежду, грубую внешность, поведение, напоминавшее дикого зверя на привязи. Но девушка понимала – даже в Саванне мужчина типа Джейка игнорировал бы общественные устои.
Изабель не могла разобраться, почему эта мысль волновала ее. Она не настолько глупа, чтобы позволить себе увлечься совершенно неподходящим мужчиной, и не могла вообразить худшей доли, чем оказаться здесь беспомощной, вынужденной зависеть от Джейка Максвелла.
У этого человека нет гордости. Неужели он не понимает, насколько прозрачны его нападки на фермеров? Или думает, что Изабель собирается считаться с его словами только потому, что он сказал их?
Интересно, почему Максвелл управляется на ранчо один? Но, впрочем, у него, может быть, и нет скота. Она не видела ни одного животного. Судя по всему, он ворует скот у фермеров.
Изабель приказала себе выбросить Джейка Максвелла из головы. Кто он такой и чем занимается – не ее дело. Ее задача – проследить, чтобы мальчики устроились в новых домах. Что до мистера Максвелла – что ж, она полагает, фермеры позаботятся о нем.
Пора двигаться, или они опоздают. Изабель оглянулась в поисках братьев Аттмор.
– Чет, скажи Хоуку, чтобы запрягал лошадей.
– Да, мадам, – вежливо ответил мальчик. Чет и Люк Аттморы оставались загадкой для Изабель. Она не могла понять, почему никто не хотел брать их. Они были рослыми, приятными мальчиками, очень взрослыми для тринадцати и четырнадцати лет, хорошо воспитаны и делали все, о чем она просила.
– Шон, ты и Пит поторопитесь с уборкой. Я хочу, чтобы мы выехали через полчаса.
Эти двое были странной парой – высокий, неуклюжий Шон с широким лицом и Пит, с вьющимися волосами и резкими острыми чертами лица. Зеленые глаза Шона весело подмигивали, темно-карие Пита были полны недоверия.
Мальчики двигались медленно. Изабель понимала – они так же волнуются по поводу новых мест, как и она, но под влиянием времени и жестоких обстоятельств их чувства очерствели настолько, что ребята легко делали безразличный вид. Однако вокруг них витало ощущение отчаянной надежды.
– Я еще не доел, – сказал Брет, когда Пит попытался взять его тарелку. Он бросился на Пита, но малыш отпрыгнул. От удара большого кулака Шона Брет упал. Пит поднял отлетевшую в сторону тарелку, они с Шоном отвернулись, словно ничего не случилось. Никто из ребят не обратил внимания на инцидент.
– Поторапливайтесь и снимайте ботинки, – приказал Мерсер.
– Нельзя ли оставить их? – спросил Чет. – Я не хочу показываться босым.
– Ты получишь их, когда будет нужно, – ответил Мерсер. – Ну, живее, лезьте в фургон.
Изабель хотелось размозжить ему голову за бесчувствие. Она дала слово больше никогда не ездить с ним. Есть много способов держать мальчиков в повиновении, но обращаться с ними как с узниками – совершенно лишнее.
Ребята так толкались и отпихивали друг друга, залезая в старый армейский фургон, что Изабель едва не пропустила момент, когда Пит выхватил из кармана штанов нож, которым Мэтт резал бекон, поднял его над головой и кинулся на Хоука. Она была слишком далеко, чтобы остановить.
– Хоук!
Мальчик упал на землю, перевернулся на бок и мгновенно вскочил на ноги. Схватив Пита за руку, швырнул его на землю и навалился сверху, приставив нож к горлу.
Мерсер, очнувшись от столбняка, приставил винтовку к голове Хоука.
– Брось нож, метис, или я продырявлю тебя. Изабель схватилась за ствол, отвела его от Хоука и свирепо уставилась на Мерсера.
– Если вы еще раз направите ружье на кого-то из этих детей, я добьюсь, чтобы вас расстреляли сразу же по возвращении в Остин.
– Он собирался снять с него скальп.
– Не говорите глупости. Он просто устал от попыток Пита убить его. Хоук, отпусти его.
Мальчик немедленно отпустил Пита, но взгляд его был холоден и беспощаден.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93