– Gardez-vous. Qui s'exuse, s'accuse.Прежде чем Эдвард успел ответить, Кэтрин обернулась к Жан-Клоду:– Почему бы нам с вами не навестить папу прямо сейчас? Он будет очень рад.И она вышла из гостиной под руку с французом.Во время своей словесной перепалки с Эдвардом Кэтрин не заметила Гаррета, который стоял совсем неподалеку и слышал каждое слово. Как только Кэтрин и Жан-Клод вышли за дверь, Майлс кивнул Гаррету, и они оба вышли, чтобы уединиться в библиотеке.– Что там произошло, Гаррет? Эдвард сумел на чем-то подловить Кэтрин?– Скорее напротив. Эта леди не перестает поражать меня. Я начинаю подозревать, что ее ум ни в чем не уступит ее красоте.– Рассказывай же скорее, – нетерпеливо воскликнул Майлс.– Хорошо, – вздохнул Гаррет. – Слушай. Сначала тот пожилой джентльмен рассказал историю о том, как благодаря знанию языков Виктория спасла своему отцу кучу денег.– И что на это ответил Эдвард?– Начал говорить с Кэтрин по-французски. Он сказал…– Плевать мне на то, что он сказал! – вскипел Майлс, хватая Гаррета за лацканы сюртука. – Проклятье! Ах, не надо было оставлять ее одну! Почему ты не вмешался?Гаррет осторожно освободился от рук Майлса.– Я собирался это сделать, – пробурчал он, – но Кэтрин прекрасно справилась и без моей помощи. Она ответила Демьену.– Как? Ну-ка, расскажи поподробнее.Гаррет оперся руками на стол и стал воспроизводить тот удивительный разговор слово в слово.– Демьен сказал по-французски: «Моя племянница Виктория – прелестная и ученая леди, которая ничего не боится. Не так ли?» А она ответила, и тоже по-французски: «Неправда, боюсь людей, которые прикидываются друзьями». Эдвард сказал: «Ну, это не про меня. Я твой верный друг». Тогда Кэтрин улыбнулась и ответила: «Будь осторожен, дядя. Кто оправдывает себя, тот себя и осуждает». А потом она ушла под руку с французом.– От этих слов Эдвард и стал таким задумчивым? – спросил Майлс.– Может быть, от слов, а может быть, от того, как они были сказаны. Ведь Кэтрин говорила как настоящая парижанка.– Этого не может быть, – покачал головой Майлс. – Она же ни слова не знает по-французски.– Возможно, у нее прорезался скрытый талант или это было вмешательство свыше, – ответил Гаррет. – Я же передаю тебе только то, что слышал собственными ушами. И Эдвард тоже это слышал, между прочим. Теперь ему будет о чем призадуматься.– Мне тоже есть теперь о чем призадуматься, – мрачно сказал Майлс и отвернулся в сторону.
В эту самую минуту Кэтрин вернулась в гостиную в поисках Майлса. Нервы ее были напряжены, словно гитарные струны. Ей не терпелось рассказать Майлсу о странных вещах, которые происходили с ней, когда она разговаривала с Эдвардом. Может быть, Майлс сможет как-то объяснить все это, и…– Виктория, дорогая, как чувствует себя мой брат?Кэтрин резко обернулась, обнаружила стоящего рядом с ней Эдварда Демьена, и ей стоило немалых усилий не показать, насколько неприятна для нее эта встреча.– Папа чувствует себя хорошо. Жан-Клод составит ему приятную компанию, чтобы скоротать вечер. – И, желая поскорее избавиться от Эдварда, она задала ему убийственный вопрос: – А вы не хотите навестить папу, дядя Эдвард?Тот отрицательно покачал головой.– У нас с Джеффри еще будет возможность посидеть не торопясь вдвоем, когда все гости разъедутся, – на губах у него зазмеилась улыбка, и он сказал, глядя на жемчужное ожерелье Кэтрин: – Прелестная вещица. А где тот золотой кулон-сердечко, который ты никогда не снимала? Там еще были выгравированы твои инициалы.Кэтрин была потрясена тем, как точно Эдвард описал ее собственный кулон, который остался в Корбене. И она, как и Виктория, носила тот кулон всю жизнь и никогда его не снимала.«Наваждение какое-то!» – подумала Кэтрин и только теперь обратила внимание на то, что Эдвард по-прежнему ожидает ее ответа. Кэтрин улыбнулась, втайне надеясь на то, что ее улыбка не будет слишком натянутой, и сказала:– Я потеряла его во время последнего путешествия. Наверное, цепочка оборвалась. Если не найду, придется заказать новый. – В этот момент она наконец увидела Майлса и заторопилась. – Вы простите меня, дядя Эдвард? Мне нужно срочно переговорить с Майлсом.
Глядя ей вслед, Эдвард мрачно усмехнулся.«У тебя были хорошие учителя, девочка, но все же они не сумели сделать тебя настоящей Викторией, – подумал он. – И никогда тебе не найти свое золотое сердечко. Оно теперь мое, и ты тоже будешь моей, моя маленькая лицедейка. Да, дорогая, ты будешь моей». ГЛАВА 23 Давно перевалило за полночь, а Кэтрин все стояла в одиночестве на балконе своей спальни, снова и снова перебирая в памяти день, который должен был стать ее триумфом.Как хорошо все начиналось! После того, как Кэтрин выступила со своей речью, не осталось никаких сомнений в том, что для всех она – настоящая, подлинная Виктория Карлайл. Какой счастливой чувствовала себя Кэтрин в те минуты! А потом все пошло вкривь и вкось, и началось это с того момента, когда Эдвард Демьен заговорил с ней по-французски. Кэтрин слушала его и с ужасом сознавала, что понимает каждое его слово. Более того, она с легкостью принялась отвечать ему на этом, совершенно неизвестном ей языке. Как это могло получиться, какая тайна стоит за ее неожиданно открывшимся даром? Кэтрин подумала о том, что Майлс сможет если не объяснить это чудо, то, по крайней мере, успокоить ее смятенные чувства, и она бросилась в гостиную.Майлс не дал сказать ей ни слова и сразу же потащил ее за собой в библиотеку. Запер дверь и, схватив Кэтрин за плечи, прижал ее спиной к стене.– Я был уверен в том, что ты не знаешь французского, – сказал он.– Я его в самом деле не знаю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126