Рыдания стали тише, и Виктория отошла к шкафу, чтобы налить стакан бренди. Она подала его Эдварду и заставила выпить до дна.Эдвард допил бренди и уставился на пустой стакан.– Не представляю, как я смогу после этого снова войти в Седвик Мэнор. Зная, что там случилось с Лорелеей…Голос Эдварда угас до едва различимого шепота.– Ты можешь оставаться у нас сколько угодно, дядя Эдвард, – сказала Виктория и погладила его по руке. – А если тебе захочется пожить в Лондоне, ты можешь поселиться в Карлайл-Хаус. Папа подарил его мне на прошлый день рождения, но я там редко бываю. В этом доме тебе будет тихо и спокойно.Эдвард медленно поднялся и прошел на подгибающихся ногах к окну. Немного постоял, глядя на садовую зелень.– Боже мой, утром я еще был счастливым человеком, – заговорил он наконец. – И вот я уже одинок, и со мною рядом нет моей любимой Лорелеи. Спасибо тебе, Виктория, твоя любовь и забота дают мне надежду на будущее.Виктория подошла к окну.– Спасибо тебе за все, – продолжал Эдвард замогильным голосом. – Ведь у меня не было своих детей, и потому я часто завидовал твоему папе. Ведь даже тогда, когда не стало вашей мамы, у него оставалась ты.– Можешь рассчитывать на меня, дядя Эдвард.Голова Виктории лежала на плече Эдварда, и потому она не могла видеть жестокой и торжествующей улыбки, появившейся на губах ее дяди.
Поздно вечером после того, как сэр Найджел вернулся в Лондон, а Эдвард ушел в спальню, Джеффри и Виктория сидели плечом к плечу на диване, глядя на пляшущие в камине язычки пламени.– А ты знаешь о том, что Бредфорд подозревал Эдварда в причастности к убийству? – сказал Джеффри. – Но, ради всего святого, как можно его подозревать? Ведь он всей душой был привязан к Лорелее, всей душой! Надеюсь, что показания, которые я дал инспектору, полностью избавят Эдварда от нелепых подозрений.– А что ты сказал ему, папа?– Ничего особенного. В тот вечером мы с Эдвардом допоздна засиделись в библиотеке за шахматами. Пили чай, разговаривали, все было тихо и мирно. Забавно, но мы оба задремали тогда прямо в креслах перед камином. Затем проснулись и разошлись по своим спальням. Было около половины второго ночи.– А что говорил тебе сэр Найджел? У него есть какие-нибудь зацепки в этом деле?– Он говорил, что экономка Эдварда поднялась в ту ночь, чтобы выпить стакан воды. Было около двух. Стоя со стаканом возле окна в неосвещенной кухне, она заметила темную фигуру. Человек прокрадывался к дому, стараясь держаться в тени деревьев. Экономка решила, что это бродяга, и, уходя, внимательно проверила все запоры на окнах и дверях. Спустя несколько часов горничная нашла Лорелею мертвой. Бредфорд полагает, что тот человек в черном и есть убийца.– Не могу понять, кому надо было так жестоко расправиться с Лорелеей?Джеффри нежно поцеловал Викторию в лоб и сказал негромко:– Не изводи себя мыслями об этом ужасном происшествии. Пусть с этим разбираются Бредфорд и его люди. Нам же с тобой следует помочь сейчас Эдварду. А теперь пойдем ложиться, милая, поздно уже.
На вечный покой Лорелею Демьен, графиню Седвик, проводили ясным солнечным октябрьским днем. Родные и друзья оплакивали ее уход и утешали друг друга. Было пролито немало слез и сказано немало теплых слов в адрес незабвенной Лорелеи. Однако прошла неделя, и все забыли и о похоронах, и о покойной, и жизнь пошла своим чередом. Джеффри и Виктория вернулись в Четэм; Эдвард переехал в Карлайл-Хаус.Седвик Мэнор не нравился Эдварду никогда, с самого начала. Это был старинный дом, сложенный из выветрившихся известковых плит, – неуютный и холодный. Все стены в нем были увешаны портретами, с которых смотрели лица бесчисленных Сент-Джеймсов, начиная с самого первого, жившего бог весть когда. Глядя на них, Эдвард невольно чувствовал себя каждый раз чужаком, незваным гостем, самозванцем. Наконец-то он сможет продать этот ненавистный ему дом и на вырученные деньги купить новый, свой собственный, никак не связанный с памятью о Лорелее и ее бесчисленных предках. Для этого ему вполне подошел бы, например, Четэм-Холл.Он знал, что Джеффри включил его в свое завещание. Вскоре после смерти Евангелины Эдварду удалось за огромную взятку получить копию нового завещания Джеффри, и теперь он знал, что после смерти брата ему отойдут сорок процентов акций «Карлайл Энтерпрайсез» и большая сумма в банке. Остальные акции компании и все имения отходят к Виктории, и, в соответствии с Королевским эдиктом, к ней же переходит отцовский титул.Адвокат Лорелеи, мистер Фарнсуорт, назначил чтение завещания на первое ноября. Эдвард пришел вместе с остальными приглашенными и занял место возле круглого массивного орехового стола. Комната быстро заполнилась людьми. Мистер Фарнсуорт после соблюдения всех необходимых формальностей приступил к оглашению последней воли усопшей. Поначалу Эдвард всего лишь делал вид, что прислушивается к монотонному голосу адвоката. На самом деле он прикидывал про себя, на что ему потратить те деньги, которые ему сейчас упадут в руки. Тем временем чтение продолжалось, и Эдвард отмечал краем уха, что кому-то назначена пенсия, а кому-то – золотая цепочка или кольцо с изумрудом.Но вот адвокат приступил к перечислению денежных сумм, и с этого момента Эдвард начал прислушиваться внимательнее. Он и не знал, что Лорелея была такой набожной. Она завещала солидные суммы детским домам, школам и шести различным храмам. С каждым новым пунктом Эдвард с сожалением думал о том, что вот еще какая-то часть денег уплыла у него из рук.Наконец Эдвард услышал собственное имя и целиком обратился в слух.– «И, наконец, моему мужу, Эдварду Демьену, я завещаю сумму в двадцать пять тысяч фунтов, которая должна выдаваться равными частями на протяжении пяти лет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126