Как только Дэниел с Изабеллой отошли на достаточное расстояние, не позволяющее их бывшим собеседникам слышать их, Дэниел, покачав в изумлении головой, проговорил:
– Так, значит, у вас стойкое отвращение к цветам? Что за бредовая идея! И как только такое вам в голову пришло?
– Я сказала первое, о чем подумала, лорд Коулбрук, и это помогло вам выйти из глупого положения, в которое вы поставили себя сказанной не к месту репликой.
Дэниел пробурчал сквозь зубы, что безмерно благодарен ей за это.
Они направлялись через толпу в бальном зале в комнату, где были установлены столы с угощениями. Уединиться для того, чтобы поговорить без посторонних наблюдателей в доме, переполненном людьми, обоим представлялось практически невозможным. Им не раз приходилось останавливаться для того, чтобы поприветствовать знакомых и тех, кто жаждал быть представленным лорду Коулбруку.
И вот наконец они добрались комнаты, отведенной под буфет. Желающих освежиться, к счастью, там оказалось не слишком много. Дэниел остановился перед столом, и слуга налил Изабелле бокал пунша. Себе же Дэниел взял бокал шампанского. Он проводил Изабеллу в дальний угол комнаты, где было более или менее уединенно и где они могли бы обсудить то, что собирались.
Когда они наконец оказались там, где их никто не смог бы услышать, Дэниел подошел к Изабелле настолько близко, насколько ему хотелось, однако не опасаясь при этом вызвать осуждение некой вдовствующей особы, отдыхавшей в тишине неподалеку.
– Итак, – сказал он, – что же это за новое, обнаруженное вами доказательство вины Гретхен?
Изабелла взглянула на Дэниела с чуть насмешливой улыбкой.
– Никаких доказательств ее вины у меня нет, – заверила она.
– Черт возьми, Изабелла, своими выходками вы доведете меня до апоплексического удара! Что еще вы затеяли?
– Ну что вы, сэр! – возмутилась Изабелла. – Ни о каких интригах я и не помышляю. Я сказала лишь, что у меня имеются доказательство того, что убийство совершила женщина. Про Гретхен я не обмолвилась ни словом.
Дэниел не собирался давать волю эмоциям и показывать Изабелле, насколько он раздражен. Причина его дурного настроения таилась в неприязни к Брэдфорду и к его попыткам волочиться за Изабеллой. Его поведение было абсолютно нелогичным, хотя и поддавалось объяснению.
Дэниел попросту не желал, чтобы кто бы то ни было танцевал с Изабеллой. Ему претила мысль, что кто-то сможет касаться ее руки, обнимать за талию и наслаждаться ее обществом.
Он постарался выразить красноречивым взглядом, что он раскаивается в своих словах, однако не был уверен, что ему это удалось.
– Ах так? Вы, должно быть, говорили так тихо, что я не совсем правильно расслышал ваши слова.
– Полагаю, вы должны извиниться передо мной.
– Я не собирался браниться при вас, но ваше поведение порой вызывает у меня непреодолимое желание ввернуть резкое словцо. Точнее сказать, не порой; а практически постоянно!
– Ваша брань меня ничуть не оскорбляет. Меня обижает то, что вы считаете меня интриганкой и подозреваете, что я снова затеяла с вами очередную нечестную игру. Ну почему вы не хотите поверить мне, что все, чего я добиваюсь, – это чтобы Гретхен не пострадала?
Дэниелу очень хотелось поверить ей, но временами, как сейчас, например, у него имелись серьезные причины сомневаться в искренности ее намерений.
– Очень хорошо, – произнес он. – Я готов выслушать все, что вы хотите мне сказать.
Изабелла не сводила с него пристального взгляда. Она была настроена весьма решительно и не желала отступаться от своего.
– Сначала я бы хотела услышать ваши извинения, милорд, если вы не против, – сказала она.
Дэниел понял, что ничего не добьется от Изабеллы, пока не выполнит ее требование и не произнесет слова, которых она ждет. Проклятие! Она испытывает его терпение!
– Ну хорошо! Я прошу у вас прощения.
– Благодарю.
– Ну а теперь вы наконец скажете мне, о чем вы, черт возьми, таком толкуете?
Без дальнейших споров Изабелла поставила бокал с пуншем на стоящий рядом стол, открыла свою сумочку и достала носовой платок.
– Вот об этом.
Дэниел с сомнением взглянул на маленький кружевной кусочек полотна.
– Насколько я вижу, это всего лишь женский носовой платок.
Изабелла улыбнулась его догадливости:
– Совершенно верно.
Дэниел подавил в себе желание снова разразиться бранью. Он был страшно раздражен. И знал причину! Он с куда большим удовольствием целовал бы сейчас Изабеллу, а не занимался пустыми разговорами. Возбуждение, охватившее все его существо, требовало немедленного удовлетворения. Дэниелу хотелось прижать Изабеллу к себе и приникнуть к ее губам в страстном поцелуе.
Сегодня она казалась ему необычайно привлекательной. Ее гладко причесанные волосы были убраны крошечными белыми цветами. И фасон ее платья чудесно подчеркивал фигуру. Высокая линия талии делала ее еще стройнее, а глубокий вырез позволял любоваться молочно-белой кожей и чудесными выпуклостями упругой груди.
– Изабелла, из-за вас со мной едва не случился удар. Вы заставили меня думать, будто бы вы нашли что-то, свидетельствующее против Гретхен, а вы показываете мне какой-то платочек!
– Нет, милорд. Вы сами предположили, что речь идет о Гретхен. А это не просто какой-то платочек, а очень важная улика. Вы помните тот вечер, когда мы с вами нашли тело мистера Трокмортена в саду у лорда Гленингуолда?
Дэниел вобрал в легкие побольше воздуха, резко выдохнул и отпил шампанского из своего бокала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94