– Что можно делать в пустом здании?
– Обычно здесь устанавливают столы для игры в карты или в кости. Иногда здесь проводят матчи по боксу и петушиные бои. Что-то в этом роде. Старик готовит помещение в зависимости оттого, что здесь будет происходить. Я понимаю, что это не самое лучшее место для дамы и здесь не очень тепло, но, пожалуй, это единственное место, где мы будем совершенно одни и нам никто не помешает.
Она вновь окинула взглядом помещение.
– Да уж, не думаю, что нас здесь кто-нибудь увидит. И здесь гораздо просторнее, чем в чуланчике леди Уэйверли.
– И нам не нужно говорить шепотом, – добавил он.
– И мебель не впивается в спину.
Джон сдержал смешок. Он был согласен на то, чтобы ножки дюжины стульев опять впились ему в спину, лишь бы Кэтрин была в его объятиях.
От желтого света фонарей ее кожа буквально светилась. Она не выглядела напуганной, и голос ее оставался спокойным, но на всякий случай он спросил:
– Вам ведь не страшно находиться здесь наедине со мной, правда?
Она покачала головой и улыбнулась:
– Я вам доверяю.
Эти три слова пронзили его, и его настроение настолько поднялось, что это было просто невероятно. Никогда еще ни одна женщина не имела над ним такой власти. К этому надо было еще привыкнуть.
– Я рад, что вы знаете, что я никогда ничего не сделаю против вашего желания. Она улыбнулась ему:
– Я знаю. Я просто удивлена, что вам захотелось побыть со мной наедине, учитывая то, как я вас расстроила.
Джон откинулся на спинку экипажного сиденья. Кэтрин развернулась и, не отрывая от него взгляда, слегка отодвинулась, опершись на подлокотник.
Лошади стояли смирно, лишь иногда тихо пофыркивали или мотали головой.
– Именно об этом я и хотел с вами поговорить. Меня удивляет, почему вы так решительно настроены разыскать вашего родного отца, когда, несомненно, вы испытываете глубокое уважение к человеку, который считался все эти годы вашим отцом.
Лицо Кэтрин стало серьезным.
– Я бы предпочла остаться в неведении. Я была счастлива, полагая, что человек, в доме которого я прожила почти двадцать лет, является моим отцом, впрочем, таковым он навсегда останется для меня. Он был добр ко мне, но этого недостаточно, чтобы удовлетворить сильное желание, которое я испытываю в глубине души. Я хочу знать, кого любила моя мать и почему она не вышла замуж за этого человека. Я хочу знать, похожа ли я на него, хожу ли так, как он, думаю ли так, как он. – Она немного помолчала и затем сказала: – Возможно, я смогу лучше объяснить вам это, задав один вопрос: «Что бы вы сделали, если, проснувшись завтра утром, обнаружили, что граф Чатуин не был вашим родным отцом?»
– Должен признать, что подобное мне и в голову не приходило.
– Думаю, что у вас возникло бы ощущение, что вы не по своей вине жили все это время во лжи, и вы бы решили узнать правду точно так же, как я пытаюсь сделать это сейчас.
– Возможно, – сказал Джон, помедлив.
– Большинству людей нет необходимости задумываться над подобной ситуацией. Вы вряд ли сможете понять меня полностью, потому что вы сын своего отца и всегда принадлежали к семейству Чатуинов. Мне же необходимо узнать о своем происхождении, поскольку оно совершенно не связано с человеком, имя которого я ношу. Это связано с тем, что я чувствую, что в моем прошлом существовала какая-то загадка, ключа к которой у меня нет. Как же мне не пытаться найти ее?
Джон с трудом проглотил поднявшийся к горлу ком. Он даже не представлял, какие чувства терзают ее душу. Ему понравилось то, что она не жаловалась, а держала все в себе.
– Моя мать так сильно любила этого человека, что отдалась ему. Я явилась плодом этого союза, и я заслужила право знать, почему этот человек не женился на ней, когда узнал, что она ждет ребенка.
– А вы уверены, что ваша матушка сказала ему об этом?
– Абсолютно. В последней записи, которую я смогла разобрать в ее дневнике, она пишет, что вечером того дня собирается рассказать ему о своем затруднительном положении. Я хочу знать, что же произошло потом, когда он все узнал. Неужели он не испытывал никаких чувств к моей матери и хотел лишь развлечься с ней? Может, он, был связан обещанием с другой женщиной и считал долгом чести сдержать это обещание? А может, он просто был бездушным человеком, способным погубить женщину и бросить ее, даже не думая о том, как она справится со всеми своими трудностями?
Джон слушал с огромным вниманием. Он действительно хотел понять, какими чувствами она руководствуется.
– А что, если этот человек вообще не хочет знать о вашем существовании?
Она глубоко вздохнула и чуть дернула плечом.
– Я думала об этом и понимаю, что такое вполне возможно. Однако по большому счету меня это мало волнует, потому что я делаю это для себя, а не для него. Я полагаю, что ему известно, что у него есть ребенок, хотя, насколько я знаю, он никогда не пытался меня разыскать. А сделать это для человека со средствами было не так уж и трудно. Что он будет чувствовать, когда узнает обо мне, – это не так важно, важно, что я буду чувствовать, когда узнаю, кто он.
– А что вы будете чувствовать? – спросил он мягко, наблюдая, как теплый отсвет фонарей играет на ее нежной коже.
– Не знаю. Я надеюсь, что почувствую некую целостность. Сейчас отсутствует часть моего прошлого. Очень важная часть. И единственное, что я могу сделать, – это вести поиски, пока не найду разгадки.
Она не играла словами и совсем не шутила, говоря о своих намерениях. Кэтрин была настроена весьма решительно, и это произвело на него очень сильное впечатление.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78