Если хочешь, вставай на его сторону, но тогда ты не узнаешь того, что поможет тебе найти Уэйда и Томми.
– Полагаю, они собираются спасти тебя?
Спасти ее? Они, очевидно, забыли о ее существовании. Для них она осталась сестренкой из детства, которое казалось ей теперь далекой, туманной мечтой.
Джулиана повернулась к Роудону, обрадованная, что может хоть чем-то встревожить его. Если он будет нервничать, то, вероятно, совершит ошибку, а это ей только на руку.
Джулиана высокомерно посмотрела на Роудона.
– Вполне возможно. Вам это не принесет пользы, мистер Роудон.
К ее негодованию, он рассмеялся. У нее возникло желание пощечиной стереть эту улыбку.
– С недавних пор ты запела иную песню, – презрительно заметил он. – Еще вечером я мог бы поклясться, что ты хотела подружиться со мной.
– Не хотела! Я просто…
– Намеревалась заморочить мне голову и втереться в доверие, чтобы я ослабил бдительность. Я знаю. – Коул встал и пошел к лошадям. – Собирайся, и побыстрее, ангел мой. Мы выезжаем.
Джулиана смотрела ему вслед. Неожиданно ее затрясло. К горлу подкатила тошнота. Его портупея лежала под плащом, на котором он спал! Оба огромных «кольта» в кобурах.
Ее горло сдавил спазм. За относительно короткий срок, что она провела на Западе, Джулиана уяснила одно: оружие – это власть, а в ее случае власть – это свобода. Если ей удастся получить эту власть и воспользоваться ею, то, наверное, когда-нибудь она доберется до Купер-Крика.
Джулиана сглотнула. Надо попытаться. Если ей придется пристрелить Коула Роудона, чтобы сбежать, она сделает это.
Джулиана быстро вытащила из мягкой кобуры один «кольт», а другой и портупею накрыла плащом. «Кольт» оказался тяжелее, чем она ожидала, и холодил руку. Она преодолела порыв бросить его на землю. У нее не возникло ни малейшего сомнения в том, что она не промахнется, если выстрелит. Томми научил ее пользоваться оружием – она стреляла по банкам, и все ее выстрелы попадали в цель. Однако ей никогда не приходила в голову мысль о том, чтобы выстрелить в человека, особенно после того дня в Индепенденсе, когда она пришла домой и обнаружила…
У Джулианы задрожали колени, но она прогнала прочь воспоминания. Сейчас она должна думать о Коуле Роудоне и побеге. И больше ни о чем.
Джулиана сделала шаг. Потом еще один. Она осторожно приближалась к Роудону, держа перед собой «кольт». Утренний бриз играл ее волосами.
Роудон седлал лошадей и даже не оглянулся при ее приближении. Джулиана остановилась в десятке футов от него. Солнце уже припекало, ей было жарко, хотя руки оставались ледяными. Ее лоб покрылся испариной, сердце бешено колотилось.
– Не двигайся, Роудон. – Она намеревалась произнести это громко, повелительным тоном, но голос прозвучал слабо и неуверенно.
Коул медленно повернулся и увидел оружие в ее руках.
– Оседлай мне гнедого. – На сей раз властные интонации оказались ей по силам. – Видишь, как я добра: оставляю тебе твоего драгоценного коня. Но мне нужны все съестные припасы. Упакуй их.
К ее досаде, на его лице вместо тревоги отразилось удивление. Глаза, в которых недавно пылало желание, стали холодными как лед, а красивое лицо превратилось в бесстрастную маску. Джулиана пришла в ярость.
– Ты хочешь украсть мой провиант? – растягивая слова, осведомился он. – Но я думал, ты не воровка.
– Замолчи, – процедила Джулиана. «Кольт» оттягивал руки, ладони были мокрыми от пота. – Делай, что я сказала!
– А если не сделаю?
– Я отстрелю твою чертову башку.
Джулиана восхищалась собственным хладнокровием. Она блефовала, надеясь, что ей не придется претворять свою угрозу в жизнь. Однако за последнее время она уяснила: слабых в этом диком краю презирают. Здесь уважают только силу и безжалостность, и нужно притворяться, будто она обладает этими качествами, даже если их у нее нет. Коул Роудон и так о ней невысокого мнения. Если он поверит, что она выстрелит, вполне вероятно, что ей не придется это делать.
Джулиана взмахнула «кольтом» и произнесла тем же тоном, что Джон Брин, когда он отдавал приказы своим людям:
– Пошевеливайся и не вздумай что-нибудь учудить.
– Я пошевеливаюсь.
Продолжая пристально смотреть на нее, Роудон шагнул вперед, затем остановился и опять шагнул. Пальцы Джулианы крепче сжали оружие.
– Не приближайся ко мне, – велела она.
– Почему? Ты собираешься пристрелить меня?
– Не сомневайся, я пристрелю тебя, если ты сделаешь еще один шаг.
Он сделал.
– Ты лжешь, – любезно заявил он таким тоном, будто обсуждал погоду или виды на урожай. – Ведь это ты упала в обморок у «Золотой пыли», когда увидела труп. Тебя едва не стошнило, когда я продырявил тех ребят в Сидер-Галче. И ты не позволила мне убить медведя. Сударыня, вы не способны на убийство. У вас на это духу не хватит.
Когда Роудон сделал еще один шаг, Джулиана почувствовала, что у нее подгибаются колени. Великий Боже! Ей все же придется убить его. Руки стали липкими, и она испугалась, что не удержит пистолет. И что тогда ее ждет? От напряжения у нее застучало в висках.
– Ты хочешь рискнуть своей жизнью?! – в панике закричала она.
– Здесь нет никакого риска. Ты слишком труслива, чтобы выстрелить, – усмехнулся Коул.
Джулиана застонала от досады. Как же она ненавидит этого человека! Он стоял в трех футах от нее.
– Не двигайся! – в отчаянии воскликнула она.
– Ну давай, нажимай на крючок.
Джулиана от всей души желала сделать это. Он заслуживает смерти. Он убийца. Он мешает ей добраться до Уэйда и Томми, он намерен отдать ее Джону Брину. Она сможет вернуть себе свободу, забрать лошадей и съестные припасы, которых хватит до тех пор, пока она не доберется до города.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104