Темперамент? Можно сказать то же самое. Пожалуй, виновато особенное сочетание внешней привлекательности и манеры держаться. Ей бы следовало стыдиться того, что деньги на наряды, образование, побрякушки дала ей краденая земля. Она же ведет себя так, словно имеет на них полное право, словно она лучше всех. Впрочем, нет. Она считает себя только лучше Гарретсонов. Для любого другого она сама доброта, само милосердие. Добрая соседка. Улыбчивая подруга. Но все это куда-то пропадает, стоит ей бросить взгляд в его сторону.Тем более нелепо позволить себе увлечься ею.Между тем тактика Такера сработала. Подняв ленивый, оскорбительный взгляд, он заметил, что под вызовом в глазах Эммы таился страх. Губы ее дрожали, и она прикусила нижнюю, пытаясь это скрыть. Против воли он отдал должное ее выдержке. Она, конечно, Маллой – то есть мошенница и лгунья, – но в храбрости ей не откажешь.– Да успокойся ты! – Внезапно рассердившись, Такер снова встряхнул девушку.– Вот как, я должна успокоиться? После того как в меня стреляли? Ты что, решил сделать из меня мишень, чтобы набить руку в стрельбе?– Если бы это стрелял я, ты уже была бы трупом.– Что значит, «если бы стрелял я»? А кто же?– Будь у тебя побольше мозгов, ты бы сообразила, почему это никак не мог быть я.– Да? И почему же?– Я не стреляю в женщин, даже в таких, как ты. Взбешенная, Эмма снова пнула его по ноге. В то же самое место. На этот раз Такер охнул и высказался так крепко, что она оторопела. Но не настолько, чтобы не рвануться прочь, когда хватка его на миг ослабла. Ей удалось выбежать из рощи на луг, но тут Такер догнал ее, бросил навзничь в траву и больно придавил ей плечи ладонями.Закричав от страха и негодования, Эмма забилась так, что прежнее сопротивление просто в счет не шло. Она лягалась и извивалась, она пыталась выгнуться дугой. Наконец она изнемогла и притихла, с присвистом дыша.– Ублюдок! – еле выговорила она.– Так, повеселились – и хватит. Если пнешь меня еще раз, заработаешь хорошую оплеуху.Впрочем, Такер не собирался давать ей такую возможность – обе ее ноги были прижаты к земле его согнутой в колене ногой.– Мерзавец!– Неплохо ругаешься, Маллой, – холодно одобрил он. – Неплохо для полной идиотки. И отец твой идиот. Будь он поумнее, он ни за что не отпустил бы такую безмозглую дочь одну.От такого ливня оскорблений Эмма несколько опешила.– Это почему? – только и нашлась она.– Я был неподалеку, в ущелье, и появился оттуда как раз тогда, когда в тебя стреляли. И что же я увидел? Ты повела себя как полная дура. Ты не спряталась в укрытие, нет. Тебе взбрело в голову гоняться за тем, кто чуть тебя не убил!– А ты бы что сделал? – ощетинилась Эмма, гневно уставившись в возмутительно непроницаемое лицо с синими ледышками глаз. – Что-то не верится, что спрятался бы. Или все Гарретсоны – трусы?– Есть большая разница в том, что сделал бы я и что надо было сделать тебе.– Это еще почему? Потому что я ношу юбку?– Именно так. Потому что ты женщина.– Вот как? А я думала, ты этого не заметил!Не успели эти слова вырваться, как Эмма отчаянно захотела взять их назад. Что заставило ее сказать такую нелепость? Однако дело было сделано.Такер открыл рот, наверняка готовясь снова как-нибудь ее оскорбить. Девушка мысленно приготовилась ответить, но тут поблизости раздался шорох. С быстротой молнии Такер прикрыл ее своим телом и выхватил «кольт». Однако тревога оказалась ложной: всего лишь лисица пробиралась в траве. Участившееся было дыхание Такера выровнялось, что-то вроде облегченного вздоха сорвалось с губ. Наступила тишина. Все было тихо, мирно вокруг. Он приподнялся, чтобы спрятать револьвер в кобуру, потом снова посмотрел на девушку, беспомощно распростертую под ним.Глаза их встретились. Что-то новое, необъяснимое возникло между ними, и Эмма ощутила это. Казалось, воздух наэлектризовался, как перед грозой, и дышать стало труднее. Губы пересохли. Девушка нервно облизнула их. Что-то сладостное и острое заполнило ее тело и медленно отхлынуло.Такер Гарретсон снова пришел ей на помощь, пусть даже против воображаемой опасности. Не колеблясь ни секунды, он прикрыл ее своим телом.«Господи, что происходит? Где я? – думала она ошеломленно, одурманенно. – Неужели и впрямь лежу в траве, а он сверху, Такер Гарретсон…»Она пошевелилась, смущенная, вдруг ощутив тяжесть мужского тела и исходящий от него жар.– Я погналась за ним, потому что у меня был с собой револьвер, – поспешно сказала она, пытаясь возобновить подобие беседы, прерванной появлением лисы. – Я хотела знать, кто в меня стрелял. Если нужно, и я бы выстрелила.– Да ну?– Да!– Так же, как в меня? – саркастически уточнил он.– Лучше бы я выстрелила!– Но ты этого не сделала, – безжалостно продолжал Такер. – А ведь была уверена, что выстрелил в тебя я. Так что же помешало выстрелить и тебе?«И правда, что же?» – снова спросила себя Эмма. В ту минуту она всей душой верила, что именно Такер выстрелил в нее. Она готова была на все… и не сделала ничего. Почему?Внезапно солнечный свет стал невыносимо жарким, синие глаза больше не леденили, а обжигали ее. Эмма опустила веки, опаленная этим двойным жаром. Она и без того не в силах была отделаться от образа юного Такера, такого высокого, стройного, с дразнящим огоньком в глазах, но Такер возмужавший был неотразим. Он превратился в мужчину – могучего, властного, грубого. Когда его дыхание коснулось ее щеки, когда она всем своим существом ощутила жар и тяжесть его тела, Эмма почувствовала себя совершенно беспомощной – не только физически. Пять лет она не могла забыть случайный поцелуй юного Такера. Какую же власть над ней обрел Такер-мужчина?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99