Бен знал, что он не сможет проглотить ни кусочка.
– Еще как, сынок. Та малышка, которую ты затащил в хижину, – ты ведь застрелил ее как раз перед тем, как мы пришли. Нет смысла отрицать!
– Мы застукали тебя на месте преступления, – добавил помощник шерифа. – Бедная девушка умерла сразу.
Бену будто нанесли удар кулаком в солнечное сплетение. Несколько мгновений он не мог дышать.
– Ах вы, выродки… – Его голос, прозвучавший хриплым шепотом, эхом отозвался в бледном утреннем свете, проникающем в камеру. Перед его мысленным взором возникли грязные, растрепанные волосы женщины, ее избитое лицо, полное муки. Он хотел спасти ее… Но опоздал. Если бы он пришел раньше, как только услышал ее крики… Ярость, отвращение и досада наполнили его. Он проиграл, проиграл и здесь, как всегда и во всем… Его тошнило. Ему хотелось избить кого-нибудь. Он попытался вскочить с койки, но хохот Линдена и собственная слабость отбросили его назад.
– Зачем надо было ее убивать, сынок? Жаль, она была не такой уж и страшненькой с виду. Мэрфи и Нейт похоронили ее час назад.
Линден осторожно открыл дверь, держа наготове револьвер.
– Отойти обоим, – предупредил он, в то время как помощник шерифа поставил поднос на пол и подвинул его в комнату. Дверь снова захлопнулась, Линден повернул ключ в замке.
– Этому человеку нужны бинты и спирт или что-нибудь, чтобы промыть рану, – неожиданно сказал Уильям Дин. – Линден, ты должен послать за врачом.
Шериф откинул голову и громко захохотал.
– Нет у нас никакого врача, Дин! В Холлоувилле есть только гробовщик. И он очень скоро позаботится об этом парне.
Все еще хохоча, они оба с шумом удалились, захлопнув за собой дверь, которая отделяла коридор и камеру от кабинета шерифа.
Уильям Дин сполз с нар и уселся рядом с подносом. Оглядев его, он с отвращением выругался.
– Дерьмо! Вчерашний кофе и сухой хлеб. Ни разу не дали нормально пожрать с тех пор, как попал в эту дыру.
Бен молчал. Потрясение от новости о смерти женщины постепенно проходило. Он снова почувствовал пульсирующую боль в ране и сомневался, сможет ли сдвинуться хоть на дюйм, не говоря уже о том, чтобы встать с койки и поесть. Вряд ли ему хотелось этого. В немом молчании он наблюдал за тем, как Уильям Дин быстро проглотил два куска черствого хлеба из четырех и запил их кофе из жестяной кружки.
– Уверен, что не будешь? – Дин протянул ему вторую кружку, но Бен помотал головой.
– Зачем ты сделал это, Дин? Зачем спросил у него о бинтах и спирте, чтобы промыть мне рану? – спросил наконец Бен, когда бандит поднялся и начал ходить взад и вперед по тесной камере.
На круглом лице сокамерника появилась усмешка.
– Очень просто. Я подумал, что если они приведут дока, то я как-нибудь заловлю его и использую, чтобы выбраться отсюда. Никогда не знаешь, как все обернется. Попробовать всегда стоит!
Бен кивнул. Он взглянул на свою руку. Кровотечение остановилось. Но боль была адская. Сделав глубокий вдох, он попытался прогнать из головы туман, но через миг почувствовал, как слабость снова охватывает его, и потерял сознание. Когда он очнулся, камера уже погрузилась во тьму. Уильям Дин громко храпел, воздух, окутавший их, был ночным – чистым и холодным.
Лежа в темноте, Бен снова вспомнил о женщине, которой пытался помочь. Кто она была? Чья-нибудь дочь или сестра. Ее убили из-за него. Гораздо лучше, если бы он занялся своими делами и пошел к Инид. Нейт и Амос Линдены в конце концов отпустили бы ее, и, как бы она ни страдала, осталась бы жива. Значит, и здесь он проиграл, как проигрывал вообще во всем, за что только ни брался. Отчаяние и бессилие переполняли его. Проклятие, почему так не везет? Похоже, единственное, что он сделал правильно в своей жизни, – то, что оставил Мэгги в Эштоне. По крайней мере хоть у нее есть шанс на нормальную жизнь.
Мысли о Мэгги наполняли его чувством вины. Ведь он обещал вернуться за ней, но так и не сделал этого, даже перестал писать ей. А все потому, что ему так не везло. Он хотел вернуться в Эштон за сестрой победителем, чтобы на нем был новенький, с иголочки костюм и рубашка со складками и чтобы он въехал во двор фермы в лакированной черной коляске с откидным верхом. На меньшее он согласиться не мог – ведь он столько хвалился и обещал! Он не мог вернуться до тех пор, пока не нашел крепкую золотоносную жилу. Теперь, похоже, у него вообще нет никаких шансов.
Пусть уж сестра будет в Эштоне, где за ней, возможно, приударит какой-нибудь симпатичный фермер, и она устроит свою жизнь: станет женой и матерью. Бен задумчиво смотрел сквозь маленькое окошко, в котором уже брезжил серый рассвет. Мэгги сейчас… уже шестнадцать. Наверняка она красавица и настоящая воспитанная леди, совсем такая же, какой когда-то была их мать. Ей намного лучше в Канзасе, чем было бы с ним, особенно сейчас. Бен хмуро оглядел камеру, храпящего Уильяма Дина, остатки ужина на подносе. Над ним кружились мухи, так же как и над вонючим ведром в углу, куда помочился бандит. Сестра никогда не узнает, что с ним сталось, если его повесят, как отца. Так будет лучше.
По небу бежали мрачные тучи, скрывавшие бледный серебристый серп месяца.
– А что это за услуга, о которой ты говорил, Клей?
Уильям Дин шумно поглощал завтрак, как две капли воды похожий на вчерашний. Бен, освещенный слабым утренним светом и покрытый испариной, лежал на своей койке.
– Помнишь, ты сказал, если я помогу тебе…
– Помню. – Бен понизил голос. – Ты ведь хочешь выбраться отсюда, Дин?
– Интересно, как ты додумался до этого? – саркастически протянул сокамерник.
Бен, сделав над собой усилие, с трудом принял сидячее положение и посмотрел на человека напротив.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119