Его трясло от желания, но он сдерживал свою страсть, чтобы не сделать ей больно и вознестись к высотам блаженства одновременно с ней.
Весь вечер его обуревали самые разные чувства. Нежность и сочувствие неразделимо сплелись с плотским вожделением, а потом превратились в нечто совершенно новое и незнакомое. Стивен знал лишь, что она не похожа на других женщин, и то, что он испытывал, выходило за рамки обычного, знакомого ему желания. Теперь, слившись с ней воедино, он отбросил прочь все другие мысли и побуждения, стремясь к одной пламенной цели: сделать ее своей.
В первый момент, когда он только вошел в нее, она вскрикнула от испуга и боли. Он вобрал ее крик своим поцелуем. Потом боль смешалась с удовольствием, и Анемон отдалась во власть этим сладостным ощущениям. Она охотно открылась, чтобы принять его в себя, сгорая в огне невыносимого, томящего желания.
Когда он погрузился глубже и задвигался быстрее, ее возбуждение достигло предела, и страсть, так долго пребывавшая в заточении, вырвалась наружу бушующим восторгом. Она двигалась в такт его движениям, так же бурно и неистово, как и он, выгибаясь и отдавая себя. Наконец Анемон вскрикнула, на этот раз от мучительного наслаждения, которое достигло самой высшей точки и потрясло девушку до самых глубин ее естества. «Как чудесно! – подумала она. – Какое невероятное ощущение!»
В следующее мгновение она уже не могла ни о чем думать, только стонала и извивалась, пронзенная огненным копьем страсти. Они со Стивеном были едины, и сердце ее источало любовь. Она знала, что будет любить его вечно. Когда их восхитительное соитие завершилось, они лежали, опустошенные и измученные. Стивен уронил голову ей на плечо, а она коснулась его волос дрожащими пальцами, охваченная прекрасным чувством свободы и любви.
Прошло много времени, прежде чем девушка шевельнулась в его объятиях. Стивен приподнялся на локте и посмотрел на нее:
– В чем дело, милая?
– Ничего, я просто хотела тебе сказать.
– Что сказать?
На губах Анемон задрожала робкая улыбка.
– Я люблю тебя.
Стивен нагнулся ближе. Взгляд его был ласков и серьезен.
– Я еще никогда, – заговорил он, делая ударение на каждом слове, – не любил ни одну женщину. И думал, что так никогда и не полюблю. – Она хотела что-то сказать, но он приложил палец к ее губам и продолжил: – До сегодняшнего дня.
Казалось, он был удивлен своими словами не меньше, чем она. Радостно засмеявшись, Анемон притянула его к себе, и они вновь занялись любовью. Когда ночная тьма стала постепенно рассеиваться, они наконец заснули, усталые и счастливые, в объятиях друг друга.
Проснувшись, Анемон обнаружила, что лежит, уютно устроившись под боком у Стивена. Ее движения разбудили его.
– Ты не спишь, любимая?
– Нет, только что проснулась. Я думаю.
– О чем же?
– Не важно.
– Нет, важно! – Стивен решительно повернул девушку к себе лицом и скользнул рукой по ее бедру. – Никаких секретов! Говори.
Анемон высвободилась из его объятий и со вздохом села. Прохладный ночной воздух заставил ее вздрогнуть, и она натянула на себя простыню.
– Хорошо, раз ты настаиваешь, – мягко проговорила она и задумчиво посмотрела на Стивена. – Мне не дает покоя один вопрос – вчера вечером мы так и не обсудили его… Кто этот Де Воба, о котором писал Марсье в своем письме? Я никогда раньше о нем не слышала.
Стивен громко расхохотался:
– Только ты, моя крошка, способна думать в такой момент о подобных вещах! – Он тоже сел и, зарывшись лицом в копну ее волос, нежно, но настойчиво привлек девушку к себе. – Неужели Англия и ее безопасность никогда не выходят у тебя из головы?
– А у тебя из головы когда-нибудь выходит благополучие Америки?
Он застонал:
– Ну что мне с тобой делать?
Она начала было отвечать, но он перебил ее:
– Нет, молчи. Я покажу тебе кое-что! – Он схватил ее и страстно поцеловал – долгим, неистовым поцелуем, от которого захватывало дух и мутился разум. Только когда она начала задыхаться и прильнула к нему слабеющим телом, он прервал поцелуй и спросил: – Так что ты там говорила про Де Воба, моя милая?
– Про к-кого? – недоуменно прошептала Анемон.
Стивен засмеялся, с довольным видом отпустил девушку и встал с постели. Ничуть не смущаясь своей наготы, он подошел к письменному столу. Анемон в восхищении смотрела, как играют мускулы при каждом движении его высокой широкоплечей фигуры.
– Вино или коньяк? – спросил он, поднимая два хрустальных бокала.
Она выбрала вино. Стивен подкрутил фитиль лампы, оставив лишь маленький золотой лучик, и почти в полной темноте снова подсел на кровать к девушке. Они принялись пить мадеру из только что открытой бутылки.
– Жан-Пьер Де Воба, – сказал он, поглаживая ее тонкую руку, – блестящий аристократ, фанатично преданный Наполеону. Я виделся с ним на коронации.
– На коронации Бонапарта? Ты там был? – удивленно спросила Анемон.
– Конечно! – Он посмотрел на нее с шутливой надменностью. – Туда съехались лучшие агенты со всего мира. Кто бы упустил возможность лицезреть, как в недрах Нотрдамского собора Наполеон вырвет корону из рук кардинала и водрузит ее себе на голову? Уж конечно, не я.
Анемон засмеялась:
– Хотелось бы и мне это видеть! И что же Де Воба? Как он отнесся к этой церемонии?
Стивен задумался. Он медленно отпил вина.
– Наслаждался каждой минутой. Этот человек буквально боготворит Бонапарта.
Анемон тоже погрузилась в размышления:
– И теперь он готовит какой-то заговор – несомненно, в интересах своего кумира. Таков твой вывод?
– К сожалению, да. Де Воба – человек очень хитрый и жестокий. Он способен на любое злодейство, чтобы упрочить господство Франции и империю Бонапарта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103