Вы не крестьянка, чтобы «гулять» с мужчиной, прежде чем дать согласие разделить с ним его хижину, – король был удивлен ее неповиновением.
– Я ни разу не видела моего мужа до того, как он приехал в Кастилию на свадьбу, ласково проговорила королева, и ее черные глаза затуманились от воспоминаний. – Однако я полюбила его с первого взгляда, и долг превратился в радость.
– Сегодня днем вы увидите сэра Годфри, если, конечно, изволите пообедать с нами, леди Джоанна, – холодно произнес король Эдуард, привыкший приказывать, а не слушать возражения.
– Да, сир. Но если я должна стать женой этого человека, тогда сначала отпустите меня помолиться, – попросила Джоанна, обращаясь в первую очередь к королеве. – Господь сказал мне, что это мой долг.
– Посмотрим... – королева разрывалась между желанием поощрить религиозные чувства Джоанны и нежеланием ослушаться приказа короля. – Сначала познакомьтесь с сэром Годфри, а потом будет видно. Прощайте, леди Джоанна.
4
Обед начался на час позже, так что Джоанна вернулась в покои принцессы, чтобы приготовиться к встрече с сэром Годфри и рассказать леди Габриэле новости.
Поскольку на ней уже было одно из полудюжины ее лучших платьев, то ей надо было немного поправить прическу, что она и сделала с помощью кастильки, усевшись перед серебряным зеркалом.
– Король сказал, что Годфри приехал вчера вечером? – удивленно повторила леди Габриэла. – Сколько волнений, qиerida! Ах, как жалко, что я вчера рано ушла, не то обязательно рассмотрела бы его. Интересно, ваш нареченный красив собой?
– Габриэла, он мне не нареченный... по крайней мере пока, – сделав круглые глаза, возразила Джоанна, отчего принцесса Элеонора, наблюдавшая за приготовлениями, рассмеялась, – я его никогда не видела. Как же я могу дать согласие? И вообще почему мой братец, которого я почти не видела после смерти нашего отца, вдруг вспомнил обо мне и решил подыскать мне мужа?
– Все мужчины такие, дорогая, – пожав плечами, с философским спокойствием заметила Габриэла. – Они двигают нами, словно шахматными фигурками. Женщины должны послушно следовать их приказаниям... но и тоже учиться приказывать, только не так открыто, конечно. Как насчет золотой с жемчугами вуали?
Наконец с прической было покончено.
– Принцесса, не будете ли вы так любезны принести мне помаду для губ и краску для ресниц для леди Джоанны?
– Если вы мне тоже дадите немножко, заявила Элеонора, и ее серые глаза заблестели от возбуждения.
– Может быть... Только я все сделаю сама, – и Габриэла нетерпеливым жестом выслала девочку из комнаты.
Они остались одни.
– Вы не побудете с ней еще немножко, пока мне представят сэра Годфри? – спросила Джоанна. – Я совсем забыла о своих обязанностях, но я обещаю, что...
– Ах, не беспокойтесь, дорогая, – небрежно махнула рукой Габриэла. – Я уже старая... И что мне еще делать? Мое время прошло. Теперь я буду рада, если смогу чем-то помочь вам. Или посоветовать, – и она подмигнула Джоанне, намекая, что вовсе не обязательно прислушиваться к ее советам.
Когда она заговорила вновь, то сказала нечто совсем неожиданное.
– Интересно было бы посмотреть на лицо сэра Ричарда Кингслира, когда он увидит вас с сэром Годфри. Думаю, у него никогда не было соперников.
Габриэла уже соединила мысленно Джоанну и Ричарда, однако сама и пошутила над этим так, что Джоанна не могла на нее сердиться. Смеясь вместе с нею, она лишь сказала, что ей все равно, понравится это Ричарду или нет.
Чтобы отвлечь Габриэлу от ненужных размышлений, Джоанна сообщила ей о своем желании отправиться в паломничество, не раскрывая истинной причины своего неожиданного благочестия.
– Ах, паломничество! – воскликнула Габриэла. – Жаль, что я не могу при соединиться к вам. Я так люблю посещать всякие святыни. Я вам рассказывала, что была в Кампостелле?
Конечно же, рассказывала, и много раз. Но Джоанна не стала напоминать ей об этом, радуясь, что Габриэла забыла о Ричарде Кингслире. А Габриэла была счастлива, что может еще раз поговорить о том, как ей было хорошо и страшно там, но в это время пришла принцесса.
Габриэла умело начернила длинные ресницы, потом положила немного краски на щеки и губы Джоанны.
– Так хорошо, дорогая? – спросила она, поворачивая ее к зеркалу.
Рассматривая себя, Джоанна не могла не признать, что благодаря искусным рукам Габриэлы ее глаза обрели глубину, а лицо здоровый румянец, и при этом как будто ничего не изменилось. Дай Бог, чтобы сэр Годфри, который не был знаком с ее сестрой, не заметил, как она бесцветна под румянами.
– Ах, леди Джоанна, какая вы красавица! – завороженно прошептала Элеонора. – Вы придете ко мне, когда выйдете замуж?
– Ну вот и вы тоже! – рассмеялась Джоанна, делая вид, что у нее уже нет сил сопротивляться их натиску. – Вы уже выдали меня замуж, а я еще не успела выйти из комнаты.
– Вы сможете навестить меня, когда я выйду замуж, – с важностью проговорила Элеонора, желавшая всегда быть в центре внимания. – Когда-нибудь я стану женой короля.
– А я буду воспитывать ваших деток, сказала Габриэла, ласково гладя девочку по волосам.
Первое, о чем подумала Джоанна, когда ее представили сэру Годфри Лингфилду, что он совершенно не похож на Ричарда Кингслира. Если Ричард с его черными волосами и бронзовой кожей был дьяволом, то кастелян ее брата – ангелом света. Такой же высокий, как Ричард, он был поизящнее его, с почти белыми волосами и синими, как васильки, глазами. Длинный узкий нос указывал на его происхождение от викингов, а губы показались Джоанне бесцветными, такими они были тонкими. Ей вспомнился архангел Михаил, каким он был запечатлен в церкви в Хокингеме.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13