– Я думала, что все они погибли!
– А где был ты, Бродир? – резко спросил Сорли. – Сигурд оставил тебя охранять поселение, а ты все прохлопал. Теперь ярл мертв, а дом сожжен. Сдается мне, ты просто хочешь свалить всю вину на рабыню, чтобы спасти собственную шкуру.
Лицо Бродира исказилось ненавистью.
– Я не могу сражаться с колдовством! И ни один воин не может!
Он двинулся к Фионе, собираясь схватить ее; но тут дорогу ему заступил Веланд.
– Завтра поутру у нас будет время разобраться во всем этом, а пока что мы должны заняться похоронами ярла и найти укрытие для женщин и детей.
Признав эти слова разумными, остальные мужчины подошли, чтобы помочь Мине и другим женщинам. Спустя некоторое время спасшиеся от пожара люди были устроены в жилищах издольщиков, расположенных неподалеку от поселения.
Появившаяся из темноты ночи Бреака взяла Фиону за руку, и они вместе направились к сараю для рабов.
– Хватайте ведьму! Она хочет удрать! – снова завопил Бродир.
Фиона посмотрела на Сорли, взглядом умоляя его заступиться за нее. Повернувшись к Бродиру, тот сурово произнес:
– Ты совсем обезумел, Бродир. Да посмотри же, это всего лишь женщина. Она не может причинить вреда никому из нас. – Сорли махнул рукой в сторону догорающих бревен, еще совсем недавно бывших домом викингов. – Этот пожар – дело рук совсем других людей. На твоем месте я бы думал о том, как получше оправдаться перед Сигурдом: вряд ли будущий ярл поверит твоим байкам про колдовство и проклятия.
В глазах Бродира вспыхнула ненависть, и он сделал шаг по направлению к старому воину. Девушка затаила дыхание. Однако внезапно Бродир остановился и, развернувшись, исчез в темноте ночи.
– Спасибо, – прошептала Фиона.
Сорли внимательно посмотрел на нее.
– Я только сказал правду, и ничего более; но на самом деле я не так уж уверен, что Сигурд не посмотрит на вещи по-другому. Тебе остается только, чтобы нашлись доказательства набега, когда завтра мы будем разбираться во всем этом. Сигурд не дурак, но он может решить, что не стоит упускать случая отделаться от тебя, – он и так слишком зол из-за того, что задумал его брат, а теперь еще такое несчастье!
Фиона потупилась – она не могла не признать, что Сорли прав. Когда Сигурд, вернувшись, обнаружит, что дом сгорел, а почти все богатство пропало, не обвинит ли он в этом ее? В конце концов, он может предать ее смерти просто для того, чтобы заткнуть рот Бродиру.
Девушка почувствовала, как ужас охватывает ее. Может быть, ей лучше убежать? Но куда? Как когда-то заметила Бреака, она обречена на смерть, если покинет поселение. Кроме того, убежав, она подтвердит тем самым справедливость обвинений, брошенных Бродиром. Нет, она не может позволить Мине и всем остальным поверить, что пожар случился по ее вине. А ведь есть еще Даг – он будет всю жизнь терзаться угрызениями совести, корить себя за то, что позволил себе полюбить ее.
Фиона вскинула голову. Даже если речь идет о ее жизни, она не убежит, чтобы не обречь Дага на ту страшную пытку, которую ей пришлось терпеть последние несколько месяцев.
– Ладно, пошли. – Она взяла подругу за руку.
Взглянув на нее, Бреака мрачно произнесла:
– Я никогда не представляла себе, какой ужас этот набег – ведь его жертвами становятся ни в чем не повинные женщины и дети!
– Все могло кончиться куда хуже. Не погиб никто, кроме ярла, да и тот, я думаю, может гордиться тем, что отдал жизнь, защищая свой родной дом, а не умер тихо в своей постели.
Норманны почитают смерть в бою высочайшей доблестью. Сделанное ярлом для спасения женщин, детей и принадлежащих роду сокровищ можно считать настоящим подвигом.
– Теперь я думаю о том, что Рориг, Сигурд и все остальные сделают с поселением Агирссонов, – сказала Бреака. – Я была… такой глупой. Переживала только о себе, о том, добудет ли Рориг достаточно серебра, чтобы мы могли пожениться, и совершенно не представляла, что другим это может принести страдания.
Бреака зарыдала, и Фиона прижала ее к своей груди. Слова подруги заставили и ее испытать чувство вины. Разве она не столь же эгоистично думала только о своих собственных интересах, забывая о цене, которую должны были платить за это окружающие?
Она ввела Бреаку в сарай и помогла ей улечься. Маленькое помещение было переполнено спасшимися при пожаре. Обнаружив, что ее место занято, Фиона примостилась на одном матраце вместе с Бреакой и попыталась заснуть.
Однако, хотя она чувствовала себя очень усталой, сон не приходил; перед ее глазами все еще мелькали картины пожара. Что, если бы этого ядовитого дыма надышался не ярл, а Дат, подумала Фиона. Как бы она смогла жить, если бы Дага больше не было? Острая боль пронзила ее.
Неожиданно пришедшая ей в голову мысль заставила сильнее забиться ее сердце. Ну конечно же, Сигурд известит Дага о смерти старого ярла. Будучи одним из его ближайших родственников, Даг обязательно вернется, чтобы присутствовать на похоронах Кнорри. Надежда влила новые силы в усталое – тело Фионы. Снова оказаться в его объятиях, услышать под своей щекой ровное биение его отважного сердца, вдохнуть завораживающий аромат его кожи – при одной только мысли об этом у нее перехватило дыхание и на глаза навернулись слезы. «Святая Бригитта, дай мне прожить еще немного, только чтобы сказать ему, как я его люблю!»
На рассвете заметно подморозило. Несмотря на то, что рабы в бараке сбились в кучу, чтобы подольше сохранить тепло, холод, проникший сквозь щели в стенах, заставил всех подняться раньше обычного. Сев на подстилке, Фиона огляделась. Те, кто был в сарае, понемногу одевались, готовясь приступить к порученным им делам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125