– Ты все думаешь о своем замужестве? – осторожно спросила она.
– Угадала.
Дювесса вздохнула.
– У твоего отца должны быть серьезные причины для такого выбора. Может быть, это имеет какое-то отношение к появлению викингов?
– Нет, скорее уж к его жадности.
Дювесса снова вздохнула.
– Я так страдаю, когда смотрю на вас двоих. Твой отец любит тебя; он не стал бы выдавать свою дочь замуж только для того, чтобы увеличить собственные стада или приобрести еще немного золота. Должно быть, у него есть какой-то план, какая-то тайная цель, о которой он пока не хочет говорить.
– По крайней мере, ты хоть согласна, что достоинства моего жениха оставляют желать лучшего, – горячо произнесла Фиона. – А вот отец не хочет видеть, какой отвратительный и жестокий человек Сивни Длиннобородый!
– Но властитель Мак-Картан очень влиятелен: говорят, он может собрать за полдня две сотни воинов. Если набеги викингов будут продолжаться, нам непременно понадобится его помощь.
Этот довод несколько смягчил гнев Фионы. Может быть, и в самом деле страх, а вовсе не алчность двигал ее отцом? Но она вынуждена была тут же отбросить эту мысль; если бы отец нуждался в воинах Сивни, он бы так ей и сказал; однако вместо этого Доналл только ругался и даже попрекнул ее памятью матери.
Девушку снова охватило негодование. Нет, она ни за что не изменит своего мнения и найдет возможность разрушить отвратительный план отца. Подойдя к кровати, она быстро опустилась на нее. Дювесса еще какое-то время посидела на стуле, потом встала и тоже улеглась.
Лежа без сна, Фиона думала о викинге. Утром, как только ей удастся пробраться ко входу в подземелье, она снова пойдет к нему. Если целебные травы оказали свое действие и лихорадка отступила, пленник сможет выполнить то, чего она от него добивалась. При мысли об этом тело ее затрепетало. Было бы даже лучше, если бы варвар не слишком быстро приходил в себя, – это уменьшило бы его громадную силу. Главное, чтобы он не смог одолеть ее и не убежал.
Она еще не приручила этого зверя, но может быть, завтра… Надо надеяться, его рука хоть немного поправилась, – тогда она попытается снова надеть на него кандалы. Насколько ей известно, мужчина может обладать женщиной и стоя, для нее будет спокойнее видеть викинга в оковах.
Дювесса сонно засопела, и теперь Фиона старалась не крутиться в постели, чтобы не разбудить сестру. Она вся горела, совсем как тот раненый викинг, грудь ее жгло огнем. Что же с ней происходит, отчего она так страстно жаждет прикосновения своего врага? Без всякого сомнения, это ей наказание за своеволие и непослушание.
Девушка уже готова была вскочить и броситься к подземелью; но, к счастью, чувство вины, охватившее ее, успокоило желание и мягко сомкнуло ей глаза.
Он из последних сил пробирался по длинному, темному туннелю, но даже когда добрался до его конца, темнота не рассеялась.
Даг проснулся. Вокруг него была все та же подземная тюрьма. Рука его болела, но уже не так, как прежде. Он пошевелился… и не поверил себе: руки его не были скованы, а голова покоилась на чем-то мягком…
Викинг медленно приподнялся и сел. Знакомый уже запах гнили заполнял все вокруг, а тяжесть ножных кандалов подтверждала, что он все еще пленник. Тем не менее, кажется, ему давали пить: терпкий вкус во рту свидетельствовал о том, что это было вино. Ощупав раненую руку, Даг с удивлением убедился, что она перевязана и уложена ему на колени. Значит, кто-то пытался помочь ему. Неужели посетившая его призрачная гостья оказалась настолько добра и милосердна?
Даг покопался в памяти, пытаясь извлечь из нее что-нибудь помимо воспоминаний о темноте и боли. Если фея в самом деле помогла ему, то он об этом совершенно ничего не помнил. И все-таки кто-то же снял с него кандалы и перевязал ему руку!
Однако викинг не слишком обрадовался этому. Никто, даже волшебные существа, ничего не делает без причин; стало быть, если фея помогла ему, то она чего-то хочет от него, и ему совсем нелишне знать, о чем идет речь.
Вспомнив, как он смотрел на ее нежное обнаженное тело, Даг вздрогнул. Ему стало ясно, чего она добивалась от него, и, будь он проклят, его предательское тело само тянулось к ней. Благодарение богам, на этот раз фея оказалась не слишком настойчивой – ведь она могла зачаровать его так, что он не устоял бы перед соблазном, и тогда… Кто знает, что могло случиться тогда. Фея скорее всего была либо неопытной, либо чересчур стыдливой: она оставила его, но потом, когда он лежал без сознания, явилась снова и занялась его ранами.
Неожиданная мысль пришла ему в голову: что, если он все-таки обладал феей, пока лежал в бреду? Даг не был уверен, что фея приходила к нему еще раз; но даже если это и произошло, то как он может помнить об этом?
Викинг принялся ощупывать здоровой рукой пространство вокруг себя, и в груди его вспыхнула надежда. Под ним было подстелено хоть потертое, но чистое и мягкое одеяло, а вскоре пальцы его нащупали пустой котелок. Хорошо бы он был полным, с сожалением подумал Даг, ощутив приступ голода: неужели его гостье даже не пришло в голову оставить ему что-нибудь поесть? Может быть, феи просто не думают о столь прозаических вещах?
К полному своему разочарованию, больше он так ничего и не обнаружил. Похоже, это существо напоило его вином, освободило от кандалов его руки, перевязало, а потом исчезло. По крайней мере теперь Дагу было ясно, что оно намерено поддерживать его жизнь, чтобы потом попытаться вновь осуществить свою затею. Чтобы этого не случилось, ему нужно как можно скорее вырваться отсюда.
Даг вытянул здоровую руку и ощупал ножные кандалы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125