Сэр Гай? Он замешан? И кто же тогда увел Эннис?
Широкими шагами Рольф приблизился к лестнице и чуть было не наступил на тело, лежавшее перед ним. Громкий крик Белл остановил его, и он посмотрел под ноги.
Гай Фицхью, неподвижный и бледный, лежал на камнях. Одна нога была неестественно вывернута. Опустившись на колени, Рольф снял железную перчатку и приложил пальцы к груди. Сердце билось, но неровно и слабо. Рольф бросил на Белл сердитый взгляд.
– Никто ему не поможет? Он так и будет лежать здесь, пока не умрет? Идите за мной.
Подняв Гая на руки, Рольф перенес его в комнату. Здесь также виднелись следы борьбы, мебель была перевернута и разбита вдребезги. Он кое-как очистил угол комнаты от обломков и осторожно положил там Гая на сорванный со стены гобелен. Потом обратился к Белл:
– Прекратите это дурацкое нытье и позаботьтесь о раненом. Я пойду поищу кого-нибудь вам в помощь.
Слезы катились по щекам Белл.
– Я же, правда, его не видела, милорд, покуда вы об него не споткнулись, клянусь вам…
– Бестолочь! Что, нет других дел, как молоть языком? – Рольф осмотрел Гая. Того явно ударили по голове. Рана еще кровоточила, но была неглубокой и только казалась смертельной. – Он скоро очнется. Расспросите его обо всем, что он знает, – приказал Рольф и вышел.
Он нашел оруженосца, которому велел позаботиться о раненом и о собаке, сделав тем самым два дела сразу. Он знал, что ждет его в брачном покое, но зрелище, представшее его глазам, заставило его попятиться.
Дверь была приоткрыта и слабо заскрипела, когда Рольф толкнул ее ладонью. Занавеси над кроватью были изрезаны, сорваны или висели лохмотьями. Сундук Эннис был разворочен, а его содержимое раскидано по всей комнате. На ковре блестели осколки бокалов и другой посуды. Столик превратился в груду щепок, а следы вина и закусок, стоявших на нем, виднелись на полу, потолке и стенах. Куча шелковой материи привлекла внимание Рольфа, и, оторвавшись от дверного косяка, он пересек комнату.
Янтарного цвета шелк и златотканые вышивки валялись у кровати, смятые и скрученные отвратительным узлом. Он встал на колени и расправил шелк. Глядя на ткань, он вспомнил Эннис в ее прекрасном платье, когда она стояла перед алтарем, с надеждой обратив свое лицо к нему. Разрази господь, каким же безмозглым болваном он был тогда! Он почти и не глядел на нее – так переполняли его сомнения и подозрительность. И вот теперь он прирос к ней душою, захвачен чувствами, которые сильнее его воли. Это казалось невероятной правдой. И опасной.
Сжав в кулаке тонкий шелк, он понял, почему всегда избегал всех и всяческих нежных чувств. Это надежнее, безопаснее, когда тобой движет просто вожделение. Нечто большее грозит сразу лишить тебя бдительности, сделать расслабленным и неспособным к действию.
Тени в комнате густели, и свет сквозь раскрытые окна проникал все слабее и слабее. Наконец он обнаружил, что стоит на коленях в полной темноте. Когда же он поднял голову, то ему показалось, что вот так, на испорченном ковре и с остатками платья Эннис в руке, он стоит уже целую вечность.
Последние лучи дневного света еле окрашивали небо за окном. Ноги Рольфа свела судорога, и он вдруг вспомнил всю боль и все опасности этого дня. В гуще боя человек не обращает внимания на то, что его задели мечом или иным оружием. Но после, когда битва уже позади, все раны начинают вопиять о лечении.
Рольфу снова вспомнились сегодняшние противники. Они носили цвета Моубрэя, но он не слышал его боевого клича, когда солдаты собирались под знамя. Теперь же, когда он взвешивал все обстоятельства, у него появились сомнения относительно этих солдат. Пахло чем-то похлеще измены.
Выпустив из руки янтарный шелк, Рольф дал ему мягко опуститься на пол. Затем он повернулся к двери. Там кто-то стоял, лицо его скрывалось в глубокой тени, поскольку факел в коридоре горел за его спиной. В ночи раздался знакомый голос:
– Милорд… Сэр Гай очнулся и спрашивает вас. Он говорит, что срочно должен вам сообщить нечто важное.
Рольф кивнул:
– Да, Вэчел. Мне кажется, я начинаю догадываться, что он мне может сказать.
В комнате, где он оставил Гая, было теперь больше раненых. Бордэ тоже лежал здесь под грудой теплых попон, перевязанный, и спал. Рольф сел на стул рядом с ложем Гая. Голова рыцаря была плотно забинтована, голос невнятный, но энергичный.
То, что за этим предательским нападением стоит Тарстон Сибрук, не стало большим сюрпризом. Озадачило Рольфа то, что графу с такой легкостью удалось добиться своего. Его не оставляло горькое сознание того, что, не будь он так занят мыслями о леди, то наверняка больше бы доверился интуиции и принял меры предосторожности.
Как бы прочитав его мысли, сэр Гай сказал:
– Никто не мог знать, что у него на уме. Найти среди нас изменника и использовать цвета Моубрэя – даже королю придется его осудить.
– Но захочет ли он? – Рольф безрадостно улыбнулся. – И больше того, захочет ли леди его обвинить? Она исчезла так быстро, никто ничего не заметил, ни единого знака, так что я начинаю сомневаться, а не она ли подговорила Сибрука освободить ее. Аннулировать наш брак вообще-то можно, хотя вся деревня засвидетельствует ее клятвы.
– Нет, милорд, – запротестовал Гай, пытаясь встать. – Вы страшно несправедливы к леди.
– Вот как? – Рольф пожал плечами. – Возможно. Но вспомните, сэр Гай, что она была увезена против воли. Клятвы в церкви произносились также против ее воли, хотя и в присутствии королевских агентов и моих собственных. Не исключено, что она притворилась, будто принимает условия короля, чтобы усыпить мою бдительность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110