Он нахмурился:
– Если бы я желал иметь еще детей, а вы были способны их рожать, вы бы стали рожать без всяких отговорок, могу вас уверить! – Он шагнул вперед под ее презрительным взглядом. – Не надейтесь смутить меня вашими уловками, миледи. Я их не стану терпеть. Вы ведь всего только женщина. Когда мы поженимся, вы быстро выучите, где ваше место.
Эннис отступила на шаг, скривив губы.
– Я выучусь? Быстро выучусь сносить унижения, милорд? Вы переоцениваете свои способности. Я не собака, которую натаскивают для охоты, и не сокол, которого учат бить дичь. Нет, я женщина, и у меня есть права. – Она взяла пергамент и крепко сжала его. – Здесь говорится о лишении меня прав на мою собственность на время нашего брака или на время вашей жизни, если говорить деликатно. И вы надеетесь, что это навсегда? Предупреждаю вас – моя подпись необходима, чтобы придать силу такому документу. И я не собираюсь по своей воле передавать вам мою собственность навеки.
Лицо Эннис дышало гневом. Вместо того чтобы прямо и резко сказать ей, что она сделает все так, как велит ей король, Рольф решил промолчать. Это только затянуло бы спор о том, что он считал делом решенным. Если же сказать, что понимает ее желание рычать и скалить зубы подобно собаке, посаженной на цепь, она разозлится еще больше. Нет, лучше уж пропустить ее выпад мимо ушей.
Он молча встал с места, собираясь пожелать ей удачного дня и отправить обратно в комнату. Но Эннис вдруг отскочила от него на несколько шагов, вмиг закатала манжеты и сунула руку с пергаментом в пылающий очаг. Затем повернулась к нему:
– Вам показать, что я думаю о королевских декретах вообще и об этом вот документе, милорд?
Рольф замер, устремив глаза на свисающий край свитка, который уже начал скручиваться от жара пламени.
– Вы думаете, трудно сделать несколько копий? – проворчал он сквозь зубы. – Это только разгневает короля и затянет дело.
– Промедление мне на руку. Я не могу огорчить короля сильнее, чем он меня. Так почему бы мне не порадовать себя для разнообразия? Вот уже целый год со мной обращаются без всякого уважения, и я устала от этого. Никто меня не спрашивает, чего мне хочется, или в чем я нуждаюсь, или какое мое мнение о том, что со мной происходит. Нет, я просто птица в клетке!
Ее руки и голос дрожали, а загнутый конец пергамента начал уже чернеть. Рольф перевел взгляд на ее лицо.
– Свиток горит, – спокойно сказал он, но стоило ей взглянуть на документ, как он мгновенно прыгнул к ней.
Перехватив ее запястье, он отдернул Эннис от огня. Она выпустила пергамент, и тот с мягким шелестом упал в самое пламя. Рольф безжалостной рукой швырнул ее на пол, затем выхватил свиток из огня. Он сильно обжег себе руку, но, кажется, ему удалось спасти документ. Пахло паленым бархатом и кожей. Разгладив рукавом обгорелые края пергамента, Рольф убедился – все уцелело, если не считать нескольких слов, обуглившихся и превращенных в пепел.
Он присел на корточки. Эннис никак не могла подняться, запутавшись в складках платья, и барахталась на полу, опираясь на локоть. Подол задрался, открыв ее ноги. Шелковые подвязки поддерживали белые чулки, а шелковая же нижняя рубашка туго обмоталась вокруг колен, сковав ее движения. Длинные волосы змеились по камням пола, темно-рыжие пряди светились, отражая огонь. Пламя отражалось и в ее глазах, и весь ее облик дышал непокорной решимостью.
Они безмолвно глядели друг на друга, он – вне себя от гнева, она – свирепо оскалившись, словно волчица. Между ними, казалось, дрожала до предела натянутая струна. Из-под темных ресниц глаза ее смотрели настороженно и оценивающе. Во взгляде Эннис ясно читались ее намерения.
Он притворился, будто уронил свиток на пол, и, когда она подалась вперед, чтобы схватить пергамент, опередил ее: вмиг пряди рыжих волос оказались зажатыми у него в кулаке. Затем он рванул их на себя, словно это были поводья норовистой лошади.
Он медленно накручивал их на руку, принуждая Эннис ползти к нему на четвереньках. Сопротивляться она не могла, ибо он тянул все сильнее и сильнее. В глазах ее пылало бешенство, равно как и в словах, которыми она награждала его. Она была уже у его ног. Стоя на коленях на каменном полу, Рольф глядел на нее сверху вниз. Немного было радости в такой победе, да и женщина, кажется, не собиралась пока признавать своего поражения.
Искры огня упрямо вспыхивали в ее глазах. А щеки горели от ярости. Длинная манжета оторвалась от рукава ее платья и каким-то образом запуталась в волосах. Но, несмотря ни на что, она не сдавалась и упорно оказывала сопротивление.
– Господи, – пробормотал он, – неужели вы столь неразумны, чтобы пытаться бороться со мной?
– Это дело не разума, – огрызнулась она, стремясь освободить волосы от куска рукава, – но чести. Если вы должны жениться на мне – пусть так и будет. Но я не подчинюсь вам просто так, лорд Драгонвик. Как бы вы меня к этому ни принуждали.
Слабая улыбка тронула его губы:
– Мне всегда больше нравилась борьба, а не победа, миледи. Гораздо приятнее получать награду, которую пришлось добиваться с трудом.
– Но так ли уж приятно потерпеть поражение? – спросила она с насмешкой. Ей наконец удалось освободить свои рассыпавшиеся волосы от всего лишнего. – Не думаю. По крайней мере, для вас. Мужчины, которые больше полагаются на свою доблесть, знают, что даже лучший из лучших может быть побежден силой обстоятельств.
Рольф все еще держал в руке прядь ее волос. Не обращая на него внимания, словно находясь в своей комнате одна перед зеркалом, Эннис попыталась привести в порядок прическу. Она собрала блестящие ленты зеленого шелка и старалась укрепить ими волосы, аккуратно укладывая их в должной последовательности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110