— Все, что я сказал, касается только ее. Если ты не исчезнешь сейчас же и я успею вынуть меч из ножен, тебя вынесут отсюда ногами вперед!
Гнев и ярость так и пылали в глазах Бьяджо, но как только рука Рональда потянулась к мечу, он невольно попятился.
— Я понял, милорд, — пробормотал он. — Я все понял…
Я не могу сражаться с кинжалом против меча, но есть другие способы избавиться от него… Не отчаивайся, bella!
Не имея возможности ответить ему или просто хотя бы подбодрить, Джина молча смотрела, как он захлопнул дверь кухни. Звук этот так резко отдался от высоких стен и сводчатого потолка, что она вздрогнула.
— Испугалась? — насмешливо спросил Рон.
— Кого? Рыцаря, который запугивает зеленого юнца, пытающегося защитить свою госпожу?
Медленная улыбка скривила его губы.
— Любой другой рыцарь давно бы уже убил его за такое нахальство. Или, по крайней мере, исполосовал ему спину кнутом. По-моему, его недостаточно хорошо научили, как подобает вести себя слугам.
— Бьяджо — не твой слуга, а мой!
— Да, но ты принадлежишь мне. А что, по-твоему, это означает для него?
Холодная дрожь пробежала у нее по спине от этого утверждения. Неужели он хочет сказать, что она — его пленница? Разумеется, он именно это имел в виду, судя по суровому взгляду его потемневших глаз, предвещавших грозу. Джина постаралась преодолеть неожиданный приступ страха, от которого колени ее ослабели, и сказала так, чтобы голос ее звучал как можно тверже:
— Во всяком случае, я не твоя служанка.
Рон пожал плечами.
— Возможно, и не служанка. Но ты моя! Разве ты не помнишь наш уговор, цветочек? Это ведь было твое предложение, не так ли? Ты же сама захотела прийти ко мне в постель…
— И я сделала это! — перебила его Джина. — Была в твоей постели, разве не так? Другое дело, что ты не получил то, чего хотел от меня. Но я ведь не говорила…
— Не будем спорить о мелочах. Мы оба знаем, что подразумевалось. Теперь ясно, что у тебя были свои задачи, а у меня свои, но, так или иначе, наш договор нарушен. Ты не исполнила своего обещания, и это освобождает меня от моей клятвы. Но тебя — нет, это другое дело.
Джина растерянно уставилась на него. Голова ее болела, желудок был пуст, ее мучила жажда. В таком состоянии очень трудно было отразить его словесные нападки. И почему только ее дар не помогает ей именно с этим бешеным рыцарем?
Джина решила сменить тактику и застонала, приложив руку к голове. Но Рон не обратил на это ни малейшего внимания. Он крепко взял ее за руку и потянул за собой.
— Пойдем. Тут не место вести разговоры, а мне не терпится услышать хоть что-то похожее на правду. Пошли, цветочек!
Он потянул ее вперед, и она внезапно вскрикнула от боли, задев голой ногой о камень. Рон выругался и взглянул на ее ноги.
— Черт, а где же твои туфли?
Стоя на одной ноге, она схватилась за другую ногу свободной рукой.
— Потеряла. Одну, во всяком случае… А другую выбросила, чтобы мои ноги, по крайней мере, оставляли одинаковые следы на уэльской грязи.
Джина приподняла подол и показала ему темно-коричневый слой грязи, который коркой покрывал ее ноги до самых лодыжек.
Рон хмыкнул и вдруг подхватил ее на руки, отчего она изумленно выдохнула и невольно схватилась за него. А он уже вышел широкими шагами из кухни и, пройдя коридором, шагнул в темноту.
Лунный свет заливал двор, в котором повсюду были видны следы недавнего сражения. И все-таки мирная жизнь уже вступала в свои права. Несколько факелов освещали людей, улегшихся под навесом на ночь. Дул теплый ветерок, где-то далеко лаяла собака.
Рон нес ее через двор замка, крепко прижимая к груди. Его сердце под ее ладонью билось размеренно и спокойно, а Джине вспомнилась майская поляна, на которой они танцевали и смеялись вдвоем, беззаботно отдаваясь поцелуям и любовной возне. Она думала тогда, что можно играть с огнем и не обжечься… Но все обернулось совсем не так.
Черт возьми! Она терпеть не могла чувствовать себя уязвимой, беспомощной и не хотела себе признаться, что начинает чувствовать к Рону нечто большее, чем… Неужто Бьяджо был прав?
Упаси ее Бог от этого! Неужели она и в самом деле неравнодушна к этому грубому, заносчивому человеку? Кто бы мог подумать, что ее невинная шалость зайдет так далеко? Резвиться, притворяться, прикидываться влюбленной было весело и забавно: ведь она ничем не рисковала, если проиграет. Теперь же все было не так: слишком многое поставлено на карту. Ее честолюбивые планы, мечты, надежды — все пропало, если она не придумает, как исправить дело.
Свет факелов стал ярче, бросая скользящие блики на землю, когда они приблизились к главному помещению замка, где располагался зал. Солдаты слонялись по двору рядом, и один из них подошел к Рону, чтобы задать какой-то вопрос. Джина чувствовала на себе любопытные взгляды и сгорала от унижения и стыда. Она, несомненно, казалась им добычей в руках победителя: беспомощная, грязная, босая.
Джина понимала, что протестовать не имеет смысла, и даже ни о чем не просила, когда Рональд с мрачной решимостью во взоре понес ее вверх по винтовой лестнице, а потом по длинному полуосвещенному коридору в свою комнату. Боже, неужели существует только один способ поладить с таким мужчиной?..
Когда они достигли комнаты, Рон пинком открыл дверь и наконец поставил Джину на ноги. За время их отсутствия кто-то навел здесь порядок, а перевернутые стулья и столы были расставлены по местам. В жаровне посреди комнаты горел огонь, распространяя приятное тепло. Рональд сразу узнал в этом заботливую руку Моргана, своего исполнительного и проворного оруженосца.
Стоило ему отпустить Джину, она тут же отпрянула от него, словно от прокаженного.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104