Душа его невольно наполнилась радостью. Подавив в себе непрошеное чувство, Ройс опять рассмеялся. Боже правый, так значит, она не невеста Бога.
Странное поведение рыцаря немало озадачило Ингельрама. За то короткое время, что он служит под началом барона, он ни разу не видел его улыбки. А еще несчастный вдруг осознал, что барон никогда не смирится с поражением.
– Барон, – вырвалось у Ингельрама, – вы подверглись унижению из-за меня. Я поверил ее лжи. Я сам сопровождал ее до ворот аббатства.
Ингельрам бесстрашно двинулся вперед, пока не подошел к рыцарю достаточно близко, чтобы тот мог его ударить, и полным боли шепотом произнес:
– Виноват я один.
Ройс удивленно поднял брови в ответ на такое драматичное признание вассала.
– Мы поговорим об этом позже, – сказал он и многозначительно посмотрел на саксонца.
Ингельрам склонил голову, а Ройс повернулся к сборщику налогов.
– Расскажи все, что знаешь о Николя, – приказал он.
Джеймс беспомощно пожал плечами.
– Меня не было здесь года два с половиной, милорд, налоги собирал другой человек. Я только знаю, что Николя должна была выйти замуж за рыцаря-великана по имени Рольф, у него владения на юге. Их обручили еще в детстве, и если свадьбу сыграли, как было намечено, то она успела два года пожить с ним. Только два, потому что его убили при Гастингсе. Это все, что я знаю о Николя, милорд.
Ройс выслушал его и ничего не сказал. Он отпустил Джеймса, дождался, пока тот вышел из зала, потом повернулся к Ингельраму.
– В будущем не спеши признаваться в грехах при посторонних. Понятно?
Ингельрам кивнул. Укор Ройса привел его в ужас.
– Когда ты действуешь от моего имени, твои ошибки становятся моими. – Ройс вздохнул. – Если это происшествие научит тебя чему-нибудь, значит, неудобство, которое ты мне причинил, послужит доброму делу.
Слова господина крайне удивили Ингельрама. Никогда раньше он не слышал, чтобы поражение называли неудобством. Он не знал, что ответить.
Хью заговорил, привлекая внимание Ройса к себе:
– Леди Николя в находчивости не откажешь, верно, Ройс? Ей удалось выскользнуть из твоих рук… пока, во всяком случае, – добавил он, кивая в сторону Ингельрама.
– Да, – усмехнулся в ответ Ройс, – пока.
– Это правда, я попался на ее ложь, – произнес Ингельрам.
– Нет, – возразил Ройс, – ты попался на ее красоту. Признайся в этом и смотри, не повтори больше этой ошибки.
Вассал медленно кивнул и, тяжело вздохнув, вынул из ножен меч. Руки у него дрожали, когда он протянул Ройсу украшенный драгоценными камнями меч своего отца.
– Я подвел вас, барон, и опозорил. – Ингельрам закрыл глаза, ожидая удара.
Прошло мучительно долгое мгновение, прежде чем он открыл их опять. Почему его господин колеблется?
– Вы не хотите отомстить мне, барон? – спросил он, растерянно глядя на Ройса.
Ройс не скрывал своего неудовольствия. Он повернулся к Хью и, поймав его улыбку, едва не улыбнулся сам.
– То, что я хочу сделать, и то, что я сделаю, – две разные вещи, Ингельрам, – сказал он. – Со временем ты поймешь. Почему ты предлагаешь мне свой меч?
Этот вопрос застал Ингельрама врасплох. Голос Ройса звучал так мягко! Возможно ли, что господин спустит ему с рук такой серьезный промах?
– Я отдаю вам свой меч, чтобы вы употребили его против меня, если на то будет ваша воля, барон. Я не понимаю, почему вы… Я же опозорил вас, разве не так?
Ройс пропустил эти слова мимо ушей и, в свою очередь, спросил:
– Под чьим началом ты служил, прежде чем перешел ко мне?
– Я два года служил оруженосцем у барона Гая, – ответил Ингельрам.
– А за это время ты хоть раз видел, чтобы Гай поднял меч вассала против него самого?
Ройс ожидал быстрого отрицательного ответа. Он знал, что иногда Гай прибегал к угрозам, разбираясь с молодыми необстрелянными воинами, но сам Ройс не одобрял подобной тактики. Иногда до него доходили слухи о настоящей жестокости Гая, но Ройс не обращал на них внимания. Он считал, что они сильно преувеличены и распускают их преднамеренно те, кто недоволен слишком высокими требованиями Гая к подготовке молодых воинов.
Ройс не сумел скрыть своего удивления, когда Ингельрам утвердительно кивнул:
– Да, я был этому свидетелем. Барон Гай, прав да, сам не убил ни одного своего вассала, но нескольким его воинам не повезло. Они в конце концов погибли от наказания, которое он наложил на них: их раны начали гноиться.
– Это объясняет твое странное поведение, Ингельрам, – вставил Хью. Он повернулся к Ройсу:
– Отрок говорит правду, Ройс Гай добивается повиновения и верности страхом физической расправы и унижением. Скажи мне, Ингельрам, – продолжал Хью, не сводя глаз с вассала, – эти ублюдки, Генри и Морган, все еще правая и левая руки Гая?
Ингельрам утвердительно кивнул.
– Они его ближайшие советники, – ответил он. – Когда барон Гай занят более важными делами, Генри и Морган отвечают за обучение новобранцев.
– Они имеют право наказывать их? – поинтересовался Хью.
– Да, имеют, – ответил Ингельрам.
– Морган хуже, чем Генри, – заявил Хью. – Мне довелось видеть его в бою, и я очень надеялся, что он погибнет во время наступления, но саксонцам не удалось его подстрелить. По-моему, этому негодяю помогает сам дьявол, охраняя его жизнь.
Ингельрам дерзко шагнул вперед.
– Могу я говорить открыто? – спросил он Ройса.
– А разве ты не говоришь именно так? – отозвался Ройс.
Ингельрам покраснел до кончиков ушей. Ройс вдруг почувствовал себя ужасно старым. Он всего на двенадцать лет старше своего вассала, но по тому, как по-разному они воспринимают одно и то же, казалось, что между ними не менее двадцати лет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103