– Я спал с женой.
– Но твоя жена я.
– Совершенно верно, – подтвердил он, приподняв бровь.
– Ты спал со мной?!
– Именно это я только что сказал, женщина.
– Не надо злиться. Я ничего не помню, поэтому и спросила. Так, значит, ты спал со мной?
Кажется, она никак не уяснит этого. Ройс набрался терпения. Когда Николя сердится, смотреть на нее одно удовольствие. А сейчас она точно сердится. Старается не хмуриться, но это ей никак не удается.
Ройс решил немного помучить ее.
– Вообще-то я спал под тобой. Ты была сверху. Она залилась пунцовым румянцем. Ройс рассмеялся.
Его громкий, раскатистый смех привлек внимание.
– Ты заставил меня спать на тебе?
– Ты сама захотела.
– Я выпила снотворное.
– Да.
Николя расправила плечи.
– Сегодня ночью ни за что не буду пить снотворное.
Ройс согласился, увидев, как она расстроилась.
Тут к Николя обратилась Матильда, но Ройс заметил, что его жена так и сидит, прижавшись к нему. Кажется, ей необходимо ощущать его рядом с собой. Ройс не понимал почему, но ему это нравилось. Как хорошо сидеть, обнимая ее рукой за плечи. Николя не пыталась скинуть его руку. Через некоторое время, когда Матильда закончила рассказывать какую-то смешную историю об одной из своих дочерей и повернулась к мужу, Николя, почувствовав сильную усталость, прижалась к Ройсу еще плотнее.
Она подумала, что для посторонних они с Ройсом – великолепные новобрачные, которые ждут не дождутся остаться наедине. «Отчасти так оно и есть», – подумала Николя. Ей действительно не терпится остаться с Ройсом. И как только это случится, она выскажет этому неотесанному мужлану все, что о нем думает. Боже, какой он бесчувственный! Каждый раз, когда она вспоминала, как он проорал ее имя и высокомерно велел подойти к нему, она закипала от возмущения. Настроение все больше портилось, но Ройс вдруг переменился. Он начал заботливо и нежно гладить ее плечи.
– Руки все еще болят, Николя? – прошептал Ройс ей на ухо.
Она затрепетала от радости. Голос его ласкал своей нежностью.
Николя понимала, что неприлично так прижиматься к мужу на виду у всех, но усталость брала свое, ей было уже все равно. И потом, в зале было довольно холодно, а от Ройса исходило необыкновенное тепло.
– Болят немного, но вполне терпимо.
Он нежно обнял ее за плечи. Так приятно! Ей так нравится идущий от него запах – такой сильный и чистый, такой мужской. И когда Ройс отвернулся и заговорил с другом, ей уже не казалось, что он забыл о ней, потому что он поглаживал ей то затылок, то предплечье, чтобы она все время чувствовала: он рядом, он не забыл о ней.
Неожиданно король Вильгельм поднялся, жестом призвал всех к вниманию и приказал сэру Клейтону выйти вперед.
Высокий худощавый мужчина с длинным тонким носом и впалыми щеками отделился от толпы и низко поклонился. Он был в пурпурном одеянии с ярко-красной накидкой через плечо.
Король сел, все тоже поспешили сесть, воцарилась тишина.
Клейтон широким жестом подозвал помощников. Два молодых человека в одинаковых одеждах встали по обе стороны от него. В руках они держали трубы.
Николя отодвинулась от Ройса и выпрямилась, она сгорала от любопытства.
Король хлопнул в ладоши. Помощники заиграли на трубах и шагнули вперед.
Клейтон шагнул за ними.
Ройс тоже не отрывал от них глаз. Он откинулся на спинку скамьи и подтолкнул Николя сделать то же самое.
Она посмотрела на Ройса и улыбнулась.
– Они споют для нас? – шепотом спросила она. Он покачал головой.
– Клейтон – герольд, – пояснил он.
Николя не поняла. Она знала, что герольд – живая летопись времен и важнейших событий. У саксонцев тоже были герольды, разумеется, и, хотя Николя знала их обязанности, она не понимала, с чем связано появление Клейтона на празднике.
– Он расскажет о битве при Гастингсе? – шепотом спросила она, нагнувшись к Ройсу.
Он покачал головой.
– Он расскажет одну замечательную легенду, Николя. Слушай внимательно. Ты быстро все поймешь.
Клейтон уже начал. Николя расслышала конец фразы о том, как важно было именем короля Вильгельма захватить обширное владение. Голос у герольда был сильный и красивый. Интересная история быстро захватила Николя. Клейтон умолк, посмотрел на Николя и улыбнулся ей. Потом, оглядевшись вокруг, продолжил:
– Три других нормандских рыцаря попытались захватить саксонцев. Но все они потерпели поражение.
Первым за трудное дело взялся сэр Грегори. Этот рвущийся в бой юный рыцарь, безотчетно храбрый и отчаянный, горел желанием доказать своему господину, что достоин его доверия. Он умолял поручить ему это дело, и, когда господин уступил его мольбам, рыцарь начал хвастаться перед всеми, кто только мог услышать, что вернется с победой меньше чем через неделю. Ведь, если верить слухам, обороной саксонской крепости руководит и не воин вовсе, а значит, победа будет легкой, даже недостойной воспевания. Грегори так уверовал в победу, что взял с собой всего лишь тридцать воинов и с легким сердцем отправился в путь.
Собравшиеся громко рассмеялись. Клейтон дождался, пока смех стихнет, и продолжил:
– Но вернуться с легким сердцем ему не удалось. Стрела, торчащая из бедра, мешала этому. Как только ее вытащили, он упал на колени перед своим господином. Голова его склонилась до самой земли. Признав поражение, рыцарь умолял нашего любимого Вильгельма обезглавить его, чтобы не дать умереть от позора.
Николя тихонько вскрикнула.
Король Вильгельм смеялся до слез и промокал полотняным платком уголки глаз.
Клейтон поклонился королю и продолжил:
– А слухи оказались правдивыми. Моего доблестного рыцаря победила женщина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103