Но где мой муж?— На облаве, — ответил Колум. — Он может вернуться в любой момент. А вы заметили, миледи, что мы говорим по-гэльски? Вы удивительно быстро усваиваете наш язык, ведь вы учили его всего лишь четыре недели перед тем, как приехать сюда.Она покачала головой:— Нет, Колум, я добросовестно учила его почти четыре месяца, с отцом Мак-Кечни. В тот момент, когда ваш лаэрд спросил меня, сколько времени я изучала гэльский, я была взволнованна и нужные слова выскочили у меня из головы. О, я вижу по вашему лицу, что мое произношение все еще ужасно.Странно, но, как только Колум заметил, что она говорит по-гэльски, она опять стала спотыкаться о слова, а ее выговор временами был просто ужасен.Они уже пересекли двор, когда Колум заметил лаэрда.— А вот и ваш муж, миледи.Джоанна поспешно выпрямилась, откинула прядь волос назад на плечи, потерла щеки, чтобы вызвать румянец, и поправила складки на пледе. Заметив, в каком состоянии были ее руки, совершенно измазанные грязью из-за веселого времяпрепровождения с Огги, она быстро спрятала их за спину.Земля дрожала под копытами коней, когда отряд воинов въехал на ближайший косогор Габриэль скакал впереди всех на одной из тех лошадей, которых она подарила ему в день их свадьбы. Это была самая горячая из всей шестерки, белая, как свежевыпавший снег, без единой отметины. Она легко несла на себе всадника.— Он выбрал мою любимую лошадь, — сказала Джоанна Колуму.— Она красавица.— И сама это знает, — добавила Джоанна. — Рейчел ужасно тщеславная. Она любит делать курбеты, чтобы порисоваться.— Это потому, что она гордится выпавшей ей честью нести на себе нашего великого лаэрда, — заявил Колум.Она решила было, что он пошутил, и прыснула со смеху, но Колум даже не улыбнулся, и ей стало ясно, что он говорил серьезно.Колум же не знал, отчего она смеется. Взглянув на нее, он увидел грязь, которую она оставила на щеках, когда терла их, и улыбнулся тоже.Пес Габриэля бросился навстречу хозяину и страшно напугал Рейчел. Лошадь попыталась ударить копытом и одновременно поднялась на дыбы. Габриэль осадил ее и спешился.Пес кинулся к Габриэлю и положил передние лапы ему на плечи. Теперь собака была почти одного роста со своим хозяином и выглядела почти так же свирепо. У Джоанны при виде этой пары от страха задрожали колени. Пес пытался облизать Габриэлю лицо. Ее супруг уворачивался от ласк своего любимца, но крепко хлопнул его по спине в знак одобрения и, оттолкнув его наконец, повернулся к жене.Она спросила себя, не хочет ли он, чтобы и она положила руки ему на плечи и поцеловала его в знак привязанности. Эта мысль развеселила ее. Она шагнула вперед, но тут же пес зарычал на нее, и она резко остановилась.Габриэль сам пошел к ней, и вместе с ним к ней приближалась собака.Ее робость позабавила Габриэля, он никак не мог понять, почему собака так напугала ее. Пес снова зарычал, она отступила снова, и Габриэль приказал волкодаву прекратить свой страшный рык.Маклоринские солдаты наблюдали за лаэрдом и его женой. Кое-кто из них усмехнулся, заметив ее страх. Другие покачали головами.— Ваша облава удалась, милорд? — спросила Джоанна.— Да.— И было взято достаточно зерна? — спросил Колум.— Более чем достаточно.— Разве вы охотитесь за зерном? — удивилась Джоанна.— И еще за кое-чем необходимым, — объяснил ей муж. — А отчего это у вас на лице грязь, жена?Она стала поспешно вытирать щеки. Габриэль взял ее руки в свои и взглянул на них.— Я помогала Огги рыть ямки.— Я не хочу, чтобы моя жена пачкала себе руки. Он произнес это так, словно внушал жене нечто чрезвычайно важное. Ее супруг был явно недоволен ею.— Но я уже объясняла…— Моя жена не должна заниматься повседневными делами.Она рассердилась:— Но ведь у вас только одна жена, милорд.— Ну так что же? Конечно, одна.— Тогда вашей жене неизбежно придется пачкать руки, — сказала она. — Мне жаль расстраивать вас, но я могу вас заверить, что я наверняка испачкаю их снова.Ей казалось, что ее объяснения вполне логичны, однако он не желал внимать голосу рассудка.— Вы больше не будете пачкать руки, Джоанна, — повторил он. — Вы здесь хозяйка. Не унижайте себя грязной работой.Смеяться ей или плакать? Она не знала этого и вздохнула. У этого мужчины престранные понятия!— Как хотите, милорд, — пробормотала она, подумав, что сейчас лучше согласиться с ним.А Габриэль решил, что она пытается быть послушной. В ее глазах он видел смертную тоску, но голос ее звучал покорно, и она старалась улыбаться.Джоанна как ни в чем не бывало обратилась к Колуму:— Где здесь умываются женщины?— Позади башни есть источник, миледи, но лучше всего брать воду из Стремительного ручья.Солдат хотел было проводить ее, но Габриэль взял ее за руку и сам повел к ручью.— Впредь вам будут приносить воду, — сказал он.— Впредь я была бы вам очень признательна, если бы вы не обходились со мною как с ребенком!Он услышал в ее голосе гнев и не мог этому поверить — ведь Джоанна так робка!— И я буду вам очень признательна, если вы не станете впредь бранить меня в присутствии своих солдат.Он кивнул. Его мгновенная сговорчивость успокоила ее.Они быстро стали спускаться по косогору. Ряд хижин тянулся по холму, у его широкого основания их становилось больше. Маклоринские женщины с ведрами выстроились в ряд, ожидая своей очереди зачерпнуть свежей воды из источника. Они громко приветствовали лаэрда. Кивнув им, он продолжал свой путь.Стена, огораживающая владение, возвышалась сразу же за хижинами. Джоанна хотела остановиться, чтобы рассмотреть ее, но Габриэль не позволил. Они прошли через ворота.Джоанне пришлось бежать, чтобы поспевать за мужем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125