Ведь слабоумная девица Агата служила поломойкой с вашего позволения!
– Как он решился, зная, что его ищут повсюду!..
– Кто бы стал искать его здесь?
– Но каким образом он пробрался в твою комнату? Говори!
– Самым простым способом, матушка! Через вот это окно!
– Но ведь окно зарешечено!
– Подойди и посмотри…
Анжелика приблизилась к окну. Решетка была подпилена и потому легко поднималась и опускалась.
– Но ведь здесь высоко! – Анжелика глянула вниз. – Он так легко мог сорваться!
– Я сказала ему то же самое, когда он впервые спрыгнул ко мне с подоконника, но он ответил, что не может жить без меня! – В голосе Онорины зазвучала гордость. Еще бы! Ее любили! Она была так сильно любима!..
– Куда вы хотели бежать?
– В Голландию. Андре там вырос.
– Кто он? Кто его родители?
– Он не знает. И, возможно, что и никто не знает. Но он – человек непростой, думаю, и ты это понимаешь!
– Я понимаю, что ты губишь себя!
– Он не виноват. Все это придумала я, я одна!
– Ты пугаешь меня. Говори.
Теперь Онорина отстранилась от матери, но все же заговорила:
– Когда он влез в окно, это было так неожиданно. Ведь он так страшно рисковал своей жизнью, когда, удерживаясь на карнизе, подпиливал решетку! Я едва не закричала от неожиданности, но если бы вы знали, матушка, что это такое – очутиться внезапно, после мучительной разлуки, в объятиях человека, столь любимого!
– Не отвлекайся! – строго приказала Анжелика. – Продолжай!
– Он… он предложил мне бежать тотчас!.. Но я… я испугалась!.. Я сказала ему, что легко могу сорваться вниз, разбиться насмерть!.. И видя его отчаяние, я тотчас предложила ему свой план действий. Ведь я тоже не хотела разлучаться с ним. Но теперь я не знаю, как признаться тебе!..
– Что же ты предложила ему? Неужели убить меня?
– О! Нет, нет! Я решила убить Северину…
– Зачем? Ты чудовище! Что сделала тебе несчастная Северина? Она всегда была так добра и внимательна к тебе!..
– Я вовсе не желала ее смерти. Просто-напросто я не смогла придумать ничего лучше… Я даже не сказала Андре! Ведь он добрый человек, ему дорога любая человеческая жизнь. Он не виноват, что люди принуждали его к убийствам! Ему ведь не оставляли иного выхода!..
– Именно ему! Все прочие как-то обходятся без убийств на каждом шагу!..
– Я… я ничего не сказала ему, не открылась, не призналась. Я только попросила его раздобыть ртуть…
– Ртуть!.. – Анжелика побледнела.
– Да, ртуть! Ведь надо было отравить Северину для того, чтобы в замке, среди прислуги, в конце концов освободилось место поломойки!
– Но как ты могла отравить Северину? Как ты выбралась из комнаты?
– Я не выбиралась. То есть я бы выбралась, но Андре никак не мог открыть дверь, а если бы он сломал замок, ты бы сразу догадалась… Поэтому, когда он принес ртуть, я все-таки сказала ему, что он должен прибавлять ртуть в посуду, из которой она ела…
– И этот добрый человек, разумеется, согласился!
– Не смей говорить о чем с такой издевкой! Не смей!.. Он согласился далеко не сразу! Он долго убеждал меня, говорил, что довольно убийств, довольно смертей! Но я… я доказала ему, что иначе нельзя! И тогда он согласился!..
– Но как же он…
– Да, пробираться в кухню было очень трудно, очень рискованно. И все же он пробирался и постепенно отравлял Северину. А после ее смерти, когда его взяли в услужение, ему стало гораздо легче видеться со мной, хотя все-таки по-прежнему приходилось взбираться к окну по стене…
– А кто выдумал эту нелепую историю слабоумной Агаты? Неужели ты?
– Нет, он.
– С таким талантом выдумщика он мог бы писать книги, длинные романы, не хуже покойного господина Скаррона!
– Но он жив? Он бежал? Я сразу поняла, что за ним гонятся!
– А я не поняла, зачем он брился днем, а не ночью. Флоримон разоблачил его совершенно случайно.
– Что же теперь будет?
– С кем? С тобой? Я полагаю, что тебе лучше всего уйти в монастырь.
– Это придумала мадам де Ментенон? Гнусная ханжа!
– Считай, что это придумала я. Потому что я не решусь выдать тебя замуж за благородного человека, даже если бы за тебя сватались!
– Я не знаю другого такого благородного человека, как Андре! Я ни за что не пойду в монастырь. Я найду его. Нет, он сам найдет меня. Он ни за что не оставит меня! Мы будем вместе…
– Если бы ты знала…
– Матушка! Что я должна знать о поступках Андре? Что такого страшного вы намереваетесь мне открыть? Что вы сделаете? Состроите гримасу ужаса и снова скажете таким тоном, как будто доверяете мне страшную тайну, что Андре снова кого-то убил?! Во всяком случае, не вас, в этом убеждены мои глаза! Не вас, не Флоримона, не графа Жоффрея… Кого же?.. Его Величество, насколько мне известно, жив!
– Твоя наглость переходит все границы! Твой Андре убил испанского посла. И в этом убийстве обвинен твой брат Кантор, Кантор в тюрьме. Счастье твое, что твой Андре успел сбежать!..
Онорина вдруг подскочила к матери:
– Лжете! Вы лжете, матушка! Он ранен, он в плену! Пустите меня!
Анжелика ухватила дочь за руки. Онорина вырывалась, пытаясь вывернуться из крепких материнских рук, но Анжелика держала ее крепко.
– Не смей кричать! – проговорила Анжелика сквозь зубы. – Если ты издашь хоть звук своим поганым ртом, ты никогда больше не увидишь своего Андре!
Крепко прижимая дочь одной рукой к полу, Анжелика другой рукой схватила с пола крепкий крученый шнурок, которым прикреплялся полог на кровати. Полог рухнул. Онорина барахталась, накрытая скомканным пологом. Анжелика быстрыми движениями одновременно высвобождала дочь и связывала ей шнуром руки.
– Молчи, глупая! Ты должна молчать, глупая девчонка! Если Флоримон узнает, он примется допрашивать тебя и ничего хорошего из этого не выйдет!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69