Конечно, идите с нами. Я ведь всего лишь хотел...
– Хотеть будешь в другом месте, – злобно бросила она, успев перехватить торжествующий лукавый взгляд, брошенный Козимо своему младшему другу. – И вы тоже с ним заодно? – набросилась она и на него. Потом Анна повернулась к Рашиду, который стоял у камина, скрестив на груди руки, жевал травинку и невозмутимо наблюдал за всей сценой.
– А ты что на это скажешь? – спросила она его по-немецки.
– На что? – удивился Рашид, и Анна сообразила, что он ведь не понимал итальянского. – Может, Ансельмо хотел удержать тебя и не взять с нами в Соломоновы каменоломни? – Он пожал плечами. – Я бы сразу мог сказать ему, что это напрасный труд. Ты...
– Упрямая? Ты хочешь сказать, что я упрямая? – Анна с вызовом посмотрела на Рашида.
– На самом деле я всего лишь хотел сказать, что ты женщина, которая точно знает, чего хочет, и которой никакие небесные силы не помешают сделать то, что она вбила себе в голову. Впрочем, – его глаза сузились и насмешливо сверкнули, – это можно было, конечно, просто назвать упрямством.
– Ну ты и... – Анна подняла кулак. А потом поджала губы, чтобы не расхохотаться. Ее гнев мгновенно испарился и улетучился, словно большое облако пара. – Итак, решено. Я иду с вами.
Рашид опять пожал плечами.
– Я не могу и не буду удерживать тебя, – подвел он итог. – И если у Козимо и Ансельмо нет возражений, дело можно считать решенным.
Козимо наблюдал за ними. Не зная немецкого, он тем не менее легко мог представить себе, о чем шла речь в их словесной баталии.
– Хорошо, – произнес он на иврите, – сначала мы нанесем визит Эздемиру и попросим его о помощи.
Им не пришлось долго упрашивать Эздемира о поддержке. Не успел Козимо сообщить ему о ночной вылазке Ансельмо, как наместник сам предложил им план действий. Они спрячутся в двух паланкинах, которые будут вовлечены в несчастный случай, произошедший с двумя повозками, запряженными волами, рядом с тем самым тайным входом. В возникшей суете всей четверке будет несложно незаметно проскользнуть в штольни.
Подготовка не заняла много времени, и еще не наступил обед, как они уже сидели в двух паланкинах, предоставленных им Эздемиром. Наместник самолично поехал с ними, сев в паланкин с Козимо и Ансельмо, а его зять Саади устроился во втором вместе с Анной и Рашидом.
Саади и Рашид сидели друг напротив друга и пока не обменялись ни единым словом. В воздухе витало напряжение, не заметить которого было невозможно. Рашид не спускал глаз с Саади, словно кошка на охоте, в то время как Саади все время пытался избежать его стерегущего взгляда и просто игнорировал его. Анна тревожно переводила взгляд с одного на другого. Что произойдет, если Саади сделает неверное движение или просто проронит слово? У Рашида был такой вид, будто он готов вцепиться в горло зятю наместника.
– Что с вами происходит? – не выдержала наконец Анна и спросила Рашида по-немецки. Она понимала, что это невежливо по отношению к Саади, который не знал языка, но у нее лопнуло терпение. Паланкин был не таким уж большим, а атмосфера была такой напряженной, что она постоянно ощущала нервный зуд на своей коже. Хватило бы, наверное, маленькой искорки, чтобы паланкин просто взлетел на воздух.
– В тот день, когда я хотел доложить Эздемиру об измене Ибрагима и Омара, он не пускал меня к наместнику. – Рашид криво усмехнулся, продолжая сверлить глазами Саади. – Думаю, он хотел насладиться своей властью. Хотел показать мне, что маленький ничтожный янычар без его разрешения не смеет говорить с наместником. Несколько часов продержал меня у двери Эздемира. – Глаза Рашида метали молнии, в то время как Саади не отрываясь смотрел в сторону, словно пытаясь прожечь взглядом занавеску и что-то увидеть снаружи. – Если бы он сразу пропустил меня, мы могли бы начать действовать гораздо раньше. Может, и Юсуф был бы сейчас жив.
Анна глубоко вздохнула.
– Это плохо, – осторожно заметила она. – Я понимаю, что ты рассержен на Саади. Но Юсуфа этим ты уже не воскресишь.
– Знаю. Мне просто интересно, мучает ли его совесть по крайней мере теперь, когда он осознал, что натворил.
Анна закрыла глаза и принялась молиться, чтобы Саади вел себя спокойно и благоразумно. Рашид, казалось, только и ждал его неосторожного движения или слова, чтобы выместить наконец свой гнев на человеке, которого считал виновным в смерти своего лучшего друга. И чем дольше они сидели вместе в тесном пространстве, тем больше становилась опасность, что Саади спровоцирует горячего янычара. Безопаснее всего было бы, если бы Саади стал невидимым. Анна от нервозности искусала себе все губы. Неужели они все еще не доехали до цели? Оказывается, доехали! Что это? Впереди раздался жуткий грохот и треск, сопровождаемый звуками раскалываемого дерева и падением на землю тяжелых предметов. Затем послышались громкие стенания и проклятия, жалобно замычали волы, явно недовольные тем, что происходило с их повозками.
Анна слегка отодвинула занавеску и выглянула наружу. Прямо рядом с ней, на расстоянии вытянутой руки, находилась городская стена. Неподалеку стояли обе повозки. Одна из них перевернулась вместе со всем скарбом. Мешки, разбросанные по всей ширине улицы, заняли собой все пространство, а чечевица и зерно потоками хлынули на мостовую. Повозки при этом так заклинило друг с другом, что протиснуться мимо нельзя было даже пешком. Из второго паланкина высунулась голова Эздемира, он размахивал кулаком и что-то выкрикивал, понятное даже без знаний арабского. Звучало это не слишком любезно. Саади тоже выглянул наружу и быстро спрыгнул на землю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119