Хотя погодите еще минутку. – Он поднялся, подошел к книжной полке, где находился тайник, и открыл его. – Покажите ему рисунок и переведите письмо. Он сообразительный, к тому же ориентируется в городе лучше, чем все мы вместе взятые. Быть может, у него появится идея, в каком месте нам следует искать пергамент. К тому же это хотя бы ненадолго отвлечет его от грустных мыслей. Кстати, и вас тоже.
Анна взяла в руки пергамент, поблагодарила Козимо, на ее глаза навернулись слезы. С каким бы удовольствием она сейчас обняла бы его, но не посмела. Вне всякого сомнения, они были друзьями. Быть может, в Козимо ди Медичи она даже обрела своего лучшего друга. И все же их разделяла некая дистанция, не позволявшая ей подобные изъявления чувств. Козимо был аристократом до мозга костей, холодным и неприступным, меньше всего похожим на человека, которого вот так запросто можно было бы обнять.
Стефано стоял рядом с хижиной и наслаждался видом города, раскинувшегося на горе, словно драгоценная, переливающаяся на солнце жемчужина на шелковой подушке. Иерусалим, «Дщерь Сиона», Священный Город. Как же он был великолепен! Настолько красив, что при его созерцании Стефано всякий раз от умиления хотелось плакать. Чуть прищурившись, он еще немного посмотрел на слепящий солнечный свет, отвернулся и пошел в хижину, чтобы выполнить возложенное на него задание. Ему надо было упаковать ризу, которую этим вечером наденет отец Джакомо во время проповеди. Свою работу он выполнял тщательно и аккуратно, выравнивая каждую складку, чтобы ни единый кусочек ткани не помялся и не нарушил благолепия. Он любил эту работу. Когда его пальцы скользили по пурпурной ткани с вышитым золотыми нитями крестом, ему казалось, что он молится. Он хорошо помнил слова, которые любил повторять аббат из монастыря в горах Умбрии: «Благословляй Господа в неприметных делах, Стефано. Благословляй Его, когда с усердием нарезаешь хлеб, поливаешь цветы в саду или моешь посуду. Взыскуй Господа в малых вещах и обрящешь Его: в пении птиц, в журчании ручья, в свисте ветра». И в складках ризы, добавил он про себя, аккуратно упаковывая одеяние удобным свертком, который легко поместится в его кожаной суме. Потом он в целости и сохранности доставит его по извилистым, а местами почти непроходимым штольням.
На закате они отправятся в путь, чтобы вовремя прибыть к потаенному месту собраний, скрытому под городскими стенами. Секретный вход в подземные штольни находился неподалеку от их хижины. Если выйти из двери, то чуть пониже, на склоне, можно было увидеть куст, маскировавший вход от посторонних взглядов путников и пастухов. Впрочем, сюда редко забредал кто-либо. Пастухи, похоже, избегали этого места. Быть может, причина крылась в тех слухах, которыми была овеяна эта хижина.
Стефано аккуратно сложил в суму одеяние учителя и уселся на пороге, чтобы еще немного полюбоваться Иерусалимом. Свою работу он выполнил. Теперь ему оставалось лишь дожидаться отца Джакомо, молившегося в уединении и отрешенности на горе. В последнее время он все чаще в одиночестве уходил туда. Обычно он покидал хижину еще до восхода солнца и возвращался лишь тогда, когда приближалось время отправляться в штольни.
Поэтому Стефано был поражен, вдруг в неурочный час заслышав торопливые шаги. Это был отец Джакомо. Не желая быть уличенным в лености, Стефано стремительно вскочил, однако его тревога была напрасной. Не удостоив ученика ни единым взглядом, отец Джакомо миновал хижину и стал спускаться вниз по склону. Стефано собрался было помахать ему и спросить, не накрывать ли ужин, но рука его так и повисла в воздухе, а слова застряли в горле. Он увидел, как отец Джакомо зашел за куст и скрылся из виду. Как странно. Почему он так поступил, ведь идти на собрание было еще рано. И почему он не взял его с собой?
Стефано остановился в нерешительности, раздумывая, не пойти ли ему следом, как вдруг вновь услышал, как кто-то спускается с горы. Он обернулся и не поверил своим глазам. Это снова был отец Джакомо!
– Стефано! – окликнул его тот еще издалека. Он шел быстрее обычного и был в радостном, если не сказать веселом настроении. – Мальчик мой, я голоден. Ты уже приготовил еду?
– Нет, святой отец, я... – пролепетал Стефано и взглянул на склон. Ведь он только что собственными глазами видел, как отец Джакомо исчез за кустами в тайном проходе в штольню. Как же он мог опять подняться на гору, оставшись не замеченным им, Стефано? Разве это было возможно?
– Стефано? – Отец Джакомо положил руку на плечо молодому монаху и пытливо посмотрел ему в глаза. – Что-то не так?
– Нет, все в порядке, святой отец, – неуверенно произнес Стефано и заморгал. Может, он просто задремал, и ему привиделся такой же странный мираж, какие бывают в пустыне? – Просто...
– Просто что?
Стефано отвел глаза и покачал головой. Это было бы безумием, такого просто не могло быть. Может, существовал какой-то тайный проход из подземной штольни к излюбленному месту молитв учителя?
– Нет, в самом деле ничего. Наверное, я просто перегрелся на солнце.
– Если это так, сын мой, тебе не стоит больше тут стоять. Пойдем со мной в прохладную тень хижины. – Отец Джакомо улыбался. Однако глаза его, всезнающие и порой наводившие на него страх, проникали в самую глубь его души. Он похлопал Стефано по плечу. – Не переживай, мой мальчик. У меня есть хорошие новости. Я получил благую весть. Час настал. Мы можем вооружаться. Господь ниспошлет нам необходимое оружие, дабы мы могли начать битву и одержать победу. – Он широко раскинул руки и глубоко вдохнул. – Разве это не прекрасно?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119