И теперь, спустя двадцать лет, эта леди сумела завоевать любовь почти всех обитателей этого дома. Гаррисон и покойный хозяин часто восхищались ее умением держаться в седле, превосходившим таланты многих прославленных наездников. Учитывая полное отсутствие опыта ее у нынешнего поклонника, неудивительно, что тот продолжал проигрывать скачки. Однако его решимость добиться успеха была так велика, что в последнее время он уже неплохо смотрелся на фоне других участников импровизированных состязаний. Впрочем, долгий подъем к особняку позволил ему сократить расстояние между ними.— Ни один скакун, по чести говоря, не способен сравняться с серым… и его смелой наездницей. Тем не менее мистер Элстон, похоже, исполнен желания догнать вас. Вероятно, в один прекрасный день так оно и будет.Долгие годы службы и преданность хозяевам позволили Алфреду Гаррисону возвыситься до должности главного управителя Рэндвулф-Мэнора, и теперь Роджер Элстон чувствовал себя немного неловко, вторгаясь таким образом в чужой дом. Как бы ему ни хотелось завоевать девушку, все же нельзя было отрицать того, что он слишком много берет на себя, фамильярничая с прирожденными аристократами, обладателями блестящих титулов и уважаемых имен. Его дерзкое поведение уже вызвало недовольство целого легиона титулованных особ, соперничавших за благосклонность Адрианы, но Роджер решил, что награда достойна любых страданий. Не унаследуй его родитель довольно прибыльной сукновальни в предместьях Брэдфорда-на-Эйвоне и не упроси сына изучить дело и встать во главе предприятия, Роджер никогда не покинул бы лондонский приют, где жил с девяти лет и последние десять из своих восемнадцати служил наставником. Честно говоря, учитывая его более чем скромное происхождение и положение, ему еще повезло, что он вообще попал в такое общество. Если бы не искренняя привязанность Уиндемов к леди Адриане и нежелание смущать ее расспросами о неотвязном поклоннике, человека его положения просто не пустили бы на порог.Роджер снял шляпу и картинно выпрямился, видимо, желая напомнить управителю, что ждет приглашения войти. Но тут же настороженно застыл, уловив тихое рычание двух взрослых волкодавов, свободно бегающих по всему дому и окрестностям. Он уже давно понял, что не может считать себя в безопасности, если рядом бродят Лео и Арис. Эти двое почему-то так и стремились вонзить в него острые клыки. Если манеры остальных членов семьи были безупречны, никак нельзя было сказать то же самое о поведении этой парочки. Чаще всего их можно было найти в оранжерее, в самой глубине дома, где собаки нежились под теплым солнышком и куда можно было попасть через каменные арки, ограждавшие галерею.Роджер осторожно вытянул шею, стараясь заглянуть в галерею, но витражи на внутренней стене затемняли длинный проход. Неизвестные художники постарались запечатлеть подвиги славных предков, добрые деяния былых хозяек дома и ученого с благородным лицом и оливковой ветвью в руке. Солнечные лучи, проникая через цветное стекло, бросали красочные отблески на пол, не давая как следует разглядеть, что творится внутри.Роджер винил во внезапном головокружении не свое заколотившееся сердце, а яркое сияние, наполнившее коридор, но быстро понял, что ошибся, уставившись в налитые злобой глаза животного, ощерившего белые острые клыки. Угроза была очевидной… и поистине ужасной. В любой момент огромные звери могли наброситься на него и сомкнуть стальные челюсти на руке или ноге. Повезет еще, если не на шее! Похоже, они ожидали только приказания, едва заметного жеста, чтобы ринуться в атаку.Роджер боялся даже бровью пошевелить.Но минуты шли, а животные, как ни странно, не двигались с места, точно некое магическое зелье превратило их в гранитные скульптуры. Только на загривках шерсть по-прежнему стояла дыбом — это значит, что собаки не доверяют ни ему, ни кому другому, кого считают незваным гостем. Они охраняли высокого офицера в мундире, стоявшего у противоположного выхода галереи. Роджер отметил, что офицер опирается на трость: должно быть, еще один раненый герой, доблестно бившийся с французами, возможно, даже участвовавший в сражении при Ватерлоо или в одной из последних схваток, все еще уносивших жизни солдат. Судя по всему, внимание незнакомца привлекло появление девушки, поскольку его пристальный взгляд был устремлен только на нее.Но почему же волкодавы безоговорочно приняли нового гостя? Подобную преданность они обычно приберегали только для членов семьи, особенно для покойного хозяина. Роджер часто подозревал, что покойный маркиз, желая отпугнуть назойливых поклонников, вьющихся вокруг леди Адрианы, тайком науськивал на них собак. Правда, доказательств тому не было. До болезни и смерти лорда Седжуика толпы поклонников осаждали соседние загородные поместья Рэндвулф и Уэйкфилд в надежде быть поближе к леди Адриане. Вышеупомянутая особа была не только ослепительно красива, но и, что, возможно, интересовало многих куда больше, должна была принести будущему мужу приданое, способное превратить любого нищего в богача.Но собаки принадлежали лорду Седжуику, и пожелай лорд, он легко мог бы натравить их на наглеца, тем более что хотя вроде бы искренне забавлялся, глядя на потерявшего голову юнца, все же сумел заключить брачный договор между Адрианой и собственным сыном, и это казалось Роджеру достаточной причиной для скрытой неприязни к нему. Лорд Седжуик вполне мог исподтишка напустить псов на назойливого поклонника.Роджер до сих пор недоумевал, почему волкодавы не набрасываются на слуг.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134